— Вам было весело? — спросил он.

— Да. Вы прекрасно танцуете, Эррол, — улыбнулась она.

— Надеюсь, вы не подумали, что это потому, что у меня богатый опыт?

— Нет… нет…

— Нет? — Он рассмеялся над ней, но очень нежно. Потом она слушала, как он вздохнул, опираясь руками о парапет; он смотрел вниз на дрожащие в воде серебряные звезды. — Думаю, я действительно люблю волочиться за женщинами, — признался он. — К тому же я играю и для удовольствия, и ради денег… О, Марни, зачем вы пришли в мою жизнь? Вы заставили меня вспомнить о совести, и дурные поступки которые я совершаю, больше не доставляют мне удовольствия. Я… я оказался в каком-то вакууме. Я хотел бы стать лучше, чем я был, — зачем мне это делать просто так?

Марни обеспокоенно посмотрела на него. Она отчасти понимала, на что он намекает, и затрепетала от неопределенности. Девушка в ней хотела убежать от него; женщина чувствовала, что он раскрывает ей душу, умоляя о милосердии, и именно женщина в ней спросила:

— Что вы хотите от меня, Эррол?

Он обернулся, чтобы взглянуть на нее, и она увидела, что его лицо вдруг осунулось.

— Я хочу вас, Марни, — произнес он.

Она отодвинулась от него, лунный свет мерцал на ее волосах и подчеркивал нефритовую зелень глаз, хрупкую белизну горла.

— Понятно. — Она говорила достаточно спокойно, но сердце ее бешено колотилось. — Я… я боюсь, что не могу пойти на легкомысленную любовную связь, Эррол.

Она услышала, как у него перехватило дыхание.

— Вы думаете, я прошу вас об этом? — воскликнул он.

— А разве нет?

— Милая, нет! — Его жилистые пальцы нашли ее руку и стиснули ее. — Наверное, вы обо мне очень низкого мнения, если думаете, что я хочу легкой любовной связи. С вами! Разве вы не знаете, что я могу стать ангелом из-за любви к такой, как вы?

Она смотрела на него, такая юная и растерянная. Потом он поднес ее руки к своим губам. Через мгновение она была в его объятиях и его прерывистый шепот терялся в ее волосах.

— Маленькая Марни… маленькая хрупкая снежинка! — шептал он. — Я вновь чувствую себя чистым, просто оттого, что вы рядом. Боже, как мне хотелось снова почувствовать себя чистым, как ветер над зелеными холмами Ирландии… зелеными, как ваши глаза!

Взволнованный поток слов сделал Марни беззащитной, она не могла оттолкнуть, причинить ему боль. К тому же было некое странное утешение в том, что кто-то хочет ее так сильно, как, казалось, хотел Эррол.

По дороге домой в такси он заговорил о кольцах. Заговорил быстро, будто не хотел дать ей время опомниться и подумать. Когда они доехали до клиники, он снова обнял ее у дверей.

— Выходите за меня поскорее замуж, — умоляюще проговорил он, — потому что я одинок. Более одинок, чем вы думаете.

Его слова об одиночестве растрогали Марни до глубины души, потому что она сама не раз испытывала муки одиночества после смерти родителей.

— Я знаю, каково чувствовать себя одиноким, — сказала она.

— Милая, от этого мужчина может превратиться и в черта, и в дьявола.

Она нежно коснулась его лица, почувствовав его тонкие черты, всегда придававшие ему вид человека с фрески времен Возрождения. Он стоял спокойно под робким прикосновением ее пальцев, потому что давно знал: женщины любят дотрагиваться до его лица. Он принимал ласки, но сами по себе они мало что для него значили, коль скоро красивое лицо помогало получить то, к чему он стремился. Но сейчас все было по-другому! Он трепетал от прикосновения пальцев Марни, когда их прохладные кончики скользили вниз по его скулам, пока не достигли контуров губ совершенной формы.