Джербер забрал ее, понятия не имея, что его ожидает.

Сунул кассету в карман и огляделся, прикидывая, как поскорее отсюда выбраться. Оставалось сделать последнее. Прослушать запись.

56

Он специально захватил с собой плеер, на котором синьор Б. прослушивал записи сеансов с пациентами. Забравшись в «дефендер», Джербер никак не мог решить, остаться ли на парковке у кладбища или быстренько убраться подальше.

Но жажда поскорей все узнать пересилила.

Итак, под защитой фонаря, в конусе исходящего от него света, перед безмолвной панорамой спящего города, Пьетро вложил кассету в плеер, надел наушники и нажал на воспроизведение.

«Ладно, Пьетро, давай начнем». Голос отца возник из прошлого, сильный и звучный: Джербер содрогнулся.

«Зачем это?» – спросил маленький Пьетро.

«Ты сам говоришь, что у тебя все время болит нога, так? Даже уснуть не дает. Поверь мне: после этого боль поутихнет».

Такого разговора Джербер не помнил. На самом деле он вообще не помнил того дня. Его не удивил обман, к которому прибег синьор Б., чтобы убедить ребенка подвергнуться гипнозу: обещание уменьшить боль в сломанной ноге – подлая уловка.

«Дашь мне послушать песенку?» – спросил мальчик Пьетро, имея в виду пластинку с «Простыми радостями», которую отец обычно использовал, вводя в транс.

«На этот раз нет. Ты должен вслушаться в то, как тикают мои часы».

Пару минут ничего не происходило. Потом дыхание Пьетро изменилось. Мальчик стал дышать размеренно; это означало, что он впал в транс. Интересно, подумал Джербер, с чего начнет синьор Б., ведь до сих пор неясно, с какой целью он затеял сеанс гипноза. Если совесть отца отягощала судьба бедного Батигола, разве нельзя было просто записать на кассету чистосердечное признание? Зачем нужно было вовлекать и сына тоже?

Психолог был убежден, что синьор Б. вложил в его разум какой-то секрет.

«Хорошо, Пьетро, теперь я хочу, чтобы ты вернулся в тот день, когда пропал твой маленький дружок Дзено… Где ты сейчас?»

«Перед окном в моей комнате», – отвечал Пьетро, точно автомат.

«Рассказывай, каково тебе?»

«Очень жарко. Я сижу в шезлонге. Нога под гипсом чешется, а почесать нельзя. Скука смертная».

«Кто там с тобой?»

«Ишио, Дебора, Данте, Этторе, Джованноне, Дзено… Даже Карлетто удрал от матушки, которая хотела засадить его за уроки, хотя сегодня воскресенье…»

«Твои друзья пришли тебя навестить?»

«Они пришли не ради меня. Они пришли, чтобы поиграть в восковых человечков. В нашем саду играть интереснее, там полно мест, где можно спрятаться».

«И тебе не нравится, что ты не у дел, правда?»

«Совсем не нравится».

«Но все-таки сидишь и смотришь, как они играют…»

«Да».

«И что именно ты видишь?»

«Считаются, чтобы определить, кто будет первым восковым… Когда уже ясно, что водить будет Данте, все бросаются врассыпную… Данте в эту игру всегда играл хорошо».

«Расскажи мне о других: где они?»

«Джованноне не знает, куда деваться. Мы давно поняли, что он не любит оставаться в живых, живые должны все время бегать, а он ленивый. Так что он первый позволяет себя запятнать, становится восковым и может охотиться за другими… Вот и на этот раз Данте быстро его догоняет.