— Я вам так благодарна. — Марина улыбнулась вежливо и позвонила в тридцатую квартиру.

Неожиданный поворот — его отшивают. Что все это значит, черт возьми?!

Отворила девочка — так сначала показалось, — девушка, тоже в шубке, только каштановой, тоже рыжая, но светлее, почти «золотая». И воззрилась на него.

— Ты только пришла? — удивилась Марина, входя в прихожую.

— Я после экзамена была на кладбище, — сказала девушка. — Проходите, Валентин Николаевич.

Вечер чудес, не иначе! Он, конечно, воспользовался приглашением.

— Что такое? — Марина резко остановилась у большого зеркала в лакированной раме. — Вы знакомы?

— Слегка. — Девушка рассмеялась, просияв на миг белым личиком, пунцовыми губками, тут же нахмурилась. — Он мне в прошлом году трояк по истории выдал.

— Как странно! — Марина не сводила с него глаз. — Вы нас знаете?

— Нет, не волнуйтесь. Я даже сестру вашу — ведь сестра, да? — не сразу узнал.

Он ее вообще не узнал. Но раз говорят, что «трояк выдал»…

— Ладно, раздевайтесь, — приказала Марина. — Мне пришла в голову идея.

Разделись, прошли в темную комнату напротив входной двери, где вдруг вспыхнула ало-желто-сиреневыми фонариками елка — настоящая, мечта детства, с полу до потолка, вся в сверкающих игрушечках и бусах, в струящемся серебре. У подножия к крестовине прилепилась вифлеемская пещерка с младенцем, притягивая взгляд красотой и тайной. Елка стояла в просторном эркере, нарядно умножаясь в трех высоких окнах, за которыми уже догорел зимний закат.

— Мне у вас нравится, — заявил Валентин. Марина посмотрела прелестно и задумчиво.

Присели к овальному столу с вышитой лиловыми колокольчиками скатертью; Валентин со старшей сестрой — на тяжелые стулья с изогнутыми вычурными спинками; младшая с ногами забралась на диван. В разноцветной полутьме уютно светились книги по стенам, хрусталь и фарфор за стеклом.

— Богато живете, — одобрил гость.

— Живем мы бедно, — возразила Марина. — Это все от родителей осталось, квартира и машина, папа был на редкость дельный адвокат. Так вот, Валентин. Мы можем вам сдать комнату. Он приличный дядя, малыш? — В голосе старшей сестры проявились нежные, «воркующие» нотки; «материнский» комплекс, определил Валентин, своих детей небось нет…

— А что, ему жить негде?

— Говорит, жена выгнала.

— Да ну-у?.. — протянула девочка лукаво. — Наверное, приличный… да разве теперь поручишься за кого. Нет, ты скажи: зачем?

— Нам же деньги нужны.

— Вообще-то не помешали бы…

Сестры переговаривались, как будто его здесь не было. Красны девицы, белокожие, синеглазые, златоволосые, обе в черном, и «траур» им к лицу. Что-то за всем этим кроется непонятное, но соблазнительное, как сказка. Он поинтересовался:

— С чего вы взяли, что у меня есть деньги?

— Разве нет? — Марина улыбнулась притягивающе.