— Вот именно. Тогда заезжать на заправочную станцию ни к чему.

Иван Харитонович молниеносно сверстал план.

— Поступим так, — сказал он. — Константин остается на телефоне. Бойко, Баранец и Горшеня берут половину фотоснимков и отправляются в рабочий поселок Одинцово, где Аристархов встретил Марию с поезда. Опрашиваете всех! Работников станции и почты, участкового, продавцов магазинов, дворников и простых граждан. Если парочка там не появлялась, начинаете объезжать соседние населенные пункты.

— Годится, — Олесь сунул за пояс личное оружие.

Старцев воодушевленно продолжал:

— Василий, Александр и я определяем заправки, расположенные недалеко от поселка Одинцово и с оставшимися снимками едем опрашивать их работников. Олесь, при малейшей возможности звони Константину и докладывай о ходе поисков. Мы постараемся извещать Костю с каждой заправочной станции…

Бойко с двумя старлеями умчался на «эмке» в сторону второй железнодорожной станции по смоленскому направлению. Егорову, Старцеву и Василькову понадобилось всего десять минут, чтобы выяснить расположение всех заправочных станций на западе Московской области.

Иван Харитонович вовремя вспомнил, что в соседнем кабинете, где работала оперативно-разыскная группа, занимавшаяся преступлениями на транспорте, висела огромная карта Москвы и области с обозначением дорог, мостов, маршрутов и остановок общественного транспорта, переездов, светофоров, ремонтных мастерских, автобаз, заправочных станций…

Взяв у дежурного ключ от кабинета, они вооружились блокнотами и через минуту уже изучали условные обозначения, пестревшие на огромной карте.

Если не брать в расчет черту города, то в радиусе тридцати километров от железнодорожной станции Одинцово нашлось всего четыре бензозаправки. Записав их местоположение, Старцев тотчас позвонил дежурному по гаражу.

— Аж четыре свободные машины! — возрадовался он, переговорив с дежурным механиком.

Егоров сладко зевнул:

— Это единственный плюс работы по ночам.

— Поехали, братцы-товарищи…

* * *

Первая заправочная станция располагалась в девятнадцати километрах к северу от Одинцово — в Нахабине. Туда с Петровки сразу и рванули.

— Это хорошо, товарищи офицеры, что по заправкам будем шастать, — бубнил густым басом старый водитель, знавший по именам всех оперов. — А то мой шарабан бензин-то живьем глотает и не давится. Заправок-то за городом раз-два и обчелся…

Признаться, оперативники тоже были обескуражены малым количеством бензозаправочных станций. На карте, которая висела в соседнем кабинете Управления, они обозначались черно-белым кружком на L-образной ножке. В Москве таких кружков насчитывалось несколько десятков, а за ее пределами сиротливо пестрело всего несколько штук. Это было связано с тем, что в начале войны из народного хозяйства СССР для нужд фронта изъяли около половины всех исправных автомобилей — 206 тысяч грузовиков, спецмашин и легковушек. Похожая ситуация сложилась и на Московском крекинг-заводе. За годы войны на его оборудовании переработали 2,8 миллиона тонн нефти. Разумеется, большая часть топлива отправлялась на фронт. В тылу оставалось мало автомобильного транспорта, мало топлива, и часть заправочных станций за ненадобностью закрыли либо демонтировали.

— Ничего, братцы-товарищи, и с этим делом разберемся, — покручивал зажатую меж коленок трость Старцев.

— А куда ж мы денемся, Иван Харитонович! — весело поддержал водитель. — С фашистом разобрались, и дома все наладим! Вона в Москве сколько машин-то развелось! В апреле-мае — накануне нашей Победы — почитай раз в пять транспорта меньше было.