Дед был не очень памятлив на лица, однако темно-серый «Опель» признал.

— А как же! Этот немецкий тарантас кажный месяц тут как тут, — расположился он к долгому разговору. — Вот, помню, в июне аккурат в пересменку попал и ожидал у колонки, покуда мы с Николаем литры с рубликами подбивали…

Егоров с трудом вклинивался между репликами деда и возвращал разговор в нужное русло:

— Скажите, папаша, «Опель» заправлялся по дороге в Москву или в обратную сторону?

— Когда как. Бывало, и с Москвы заворачивал, бывало и наоборот…

Обижать говорливого деда не хотелось — скучновато ему приходилось без общения. Однако время поджимало. Узнав, что в будке тоже имеется телефон, Старцев повторно связался с Управлением.

— Да, Иван Харитонович, я сообщил Бойко о вашей поездке в Теплый Стан, — четко доложил юный Костя. — Он с Баранцом и Горшеней выехал к вам.

— Как давно ты с ним говорил?

— Двадцать восемь минут назад.

— Понял. Ждем…

* * *

Пока ждали группу Бойко, спокойно перекурили чуть в сторонке от заправки и, развернув на капоте автомобиля подробную карту, посовещались.

В итоге на четвертую станцию в Бутове решили не ездить, сочтя это пустой тратой времени. Если бы целью поездок Аристархова был Подольск или одна из деревень подольского направления, то заправлялся бы он исключительно в Бутове, а крюк через Жаворонки терял бы всякий смысл. Отметив на карте кружками Жаворонки и Теплый Стан, оперативники довольно быстро смекнули: обе дороги, проходящие через эти поселки, сходятся в Троицком.

— В Троицком я однажды бывал, — задумчиво произнес Егоров. — Неплохое местечко для спокойного времяпрепровождения. На окраине, правда, гудит и дымит камвольная фабрика, а в фабричном поселке бузят по пьяни рабочие. Но центр уютный, симпатичный; вдоль Десны санатории и сотни дачных участков.

Краткая характеристика обнадежила. Осталось дождаться Бойко, и можно продолжать поиск.

— Едут, — первым заметил на шоссе знакомый автомобиль Васильков.

Глава двадцать первая

Московская область, Теплый Стан — поселок Троицкое; август 1945 года

Солнце продолжало восхождение над горизонтом, разгоняя последние ночные облачка и растворяя повисшую над столицей сизую дымку.

Две служебные машины Московского уголовного розыска мчались на юго-запад — в сторону поселка Троицкое. Шоссе оставалось пустым. За те шестнадцать километров, что отделяли Троицкое от Стана, навстречу попалось лишь два грузовика.

Свернув с шоссе направо, проехали мимо корпусов большой фабрики, затем между старых однотипных бараков с облезлыми стенами.

— Тормозни-ка около дворника, — приметил впереди человека с метлой Старцев.

Водитель принял вправо, остановился.

— Товарищ, вы, случаем, этого мужчину не встречали? — вежливо обратился Иван Харитонович к дворнику и показал снимок.

Тот окинул взглядом автомобили, сидящих в них усталых неулыбчивых людей в штатском. И, постучав черенком метлы об асфальт, пригляделся к снимку.

— Нет, не встречал, — просипел он севшим прокуренным голосом.

— А где найти местного участкового?

Тот указал на ближайший перекресток:

— Направо и прямо. В красном доме его штаб. Там он завсегда и сидит…

Покрашенный ярко-красной масляной краской двухэтажный дом отыскали быстро. Не заметить такой праздник среди унылой окраинной архитектуры было невозможно. На первом этаже размещались почтовое отделение, промтоварная лавка, аптека и рабочий кабинет участкового инспектора милиции с камерой для временно задержанных.