— Пап, — она плюхнулась на кровать и взглянула на него с нескрываемым протестом, — я уже имею представление об интеграле.

— Этого недостаточно, чтобы понять, кто такой Павел, — загадочно ответил отец.

— Да? — она усмехнулась. — А ты сам-то понимаешь?

— Я-то? — переспросил он и, как-то неуверенно хмыкнув, ответил: — Достаточно того, что мы вместе работаем.

— Он твой сотрудник?

— Скорее партнер, — Аркадий Петрович выудил из кармана брюк платок и вытер лоб. Руки его подрагивали.

Сашка это заметила и разволновалась. Отец редко давал волю чувствам. Практически никогда. Странно, что теперь, в довольно спокойной обстановке ее спальни, не смог сдержаться.

«Кто ж такой этот Павел? И почему у него такая власть над отцом?»

— Пап, — спросила она, — ты его боишься?

— Я? — он выпрямился и убрал платок. — Ты же знаешь, что я никого не боюсь.

— Ты боишься его? — она повторила с нажимом.

— Да нет, — слишком беспечно ответил он, — нет, что ты. Просто он нужен мне как партнер. Без него я теперь и шагу не могу ступить.

— Новое дело? — его фраза ее озадачила.

— Новое дело, — быстро повторил за ней отец, — новое и очень ответственное.

— Это связано с объединением твоих компаний? — ничего другого ей в голову не пришло. Она вообще с трудом себе представляла, как такой юнец мог заниматься серьезным бизнесом или вообще вести какие-либо дела, уровень которых был бы близок к уровню дел Мамонова.

— Да, — снова слишком быстро согласился с ней отец.

— А почему ты рушишь собственную империю? — она вскинула голову и взглянула на него с вызовом: — Когда я вошла в кабинет, ты отдал приказ спустить акции нескольких компаний. Это же прямое разорение, не так ли?

Он потрепал ее по щеке:

— А девочка-то наша будет крутым бизнесменом. Не передумала еще насчет своего журналистского факультета, а?

Сашка поморщилась:

— Хороший журналист должен разбираться в азах экономики. Но я настаиваю, ответь, почему тебе больше не нужны компании в Германии и Прибалтике? Почему ты не хочешь вкладывать в них деньги?

Он пожал плечами:

— Для меня они отработали свое, так что больше не представляют интереса, — он снова поцеловал ее в лоб. — Ну, что? Я ответил на все твои вопросы?

— Ты даже не представляешь, сколько у меня вопросов, — Сашка улыбнулась ему.

— Ладно, оставим что-нибудь на завтра, детка. Я должен закончить дела.

С этим он и вышел.

Сейчас Сашка закинула голову и зажмурилась: когда-нибудь она все поймет. Но почему когда-нибудь, почему не сейчас?!

* * *

Сегодня вчерашний разговор с отцом показался ей не столько уж значимым. Подумаешь, он всегда занят. Всегда в их доме решаются жизненно важные вопросы относительно каких-нибудь компаний или целых синдикатов. Вечно кого-то разоряют, чтобы потом скупить на корню, или, наоборот, инвестируют. А как же без этого? Такой у отца бизнес. А он очень часто вечерами выглядит бледным и уставшим, потому что дни на его долю выпадают нелегкие. Так что вчера был один из долгих трудных дней, особенно если учесть смерть Галины.

Сашка мотнула головой и тут же услыхала тягучие арпеджио, доносящиеся сверху, — наверное, Виктория высвободилась из пут неугомонного следователя Синичкина и решила перевести дух, перебирая клавиши.