— А то, о чем я собираюсь говорить, миледи, с вашего позволения, лучше будет сказать между нами.

Матрона покосилась на Салли и снова присела.

— Хорошо, — ответила мисс Уолсингем. — Салли, дорогая, эта добрая женщина хочет поговорить со мною наедине, так что можешь идти и подождать в моей комнате.

Молодая леди осталась одна с двумя посетительницами, и старшая дама, не переставая приседать, затараторила:

— До нас дошло, мэм, что капитан Деврё, из здешней, чейплизодской артиллерии, тот самый, что уехал в Англию, метил вам в ухажеры, миледи; вот я и пришла сюда, мэм, со своей малюткой, чтобы, с вашего позволения, сказать, что если оно так и есть, то он отъявленный негодяй и по нем тюрьма плачет. Кто бы вы думали, мэм, довел мою бедную малютку до срама и беды?

Нэн Глинн захныкала в передник.

— Это ты, Ричард Деврё, пообещал ей жениться — стоя на коленях и положив руку на Библию. Ты, Ричард Деврё, закоренелый негодяй, обманщик и изменник, — не реви, дурочка, — надел ей на палец это самое кольцо, и в той же комнате был священник, и если когда-нибудь мужчина был мужем женщины перед лицом Бога, то он женат на Нэн Глинн, этой вот бедной и простой девушке.

— Хватит, мама, — всхлипнула Нэн и потянула ее за руку, — не видишь: леди стало худо.

— Нет, нет… ничего подобного… просто… просто я поражена, — чуть слышно произнесла бедная Лилиас, белая как мрамор, — но не могу сказать, что капитан Деврё вел со мной такие разговоры, как вы полагаете; и это все. Больше мне нечего добавить.

Нэн Глинн, продолжая всхлипывать и прижимать к глазам передник, скользнула к дверям, но ее мать, в глазах которой читалось примитивное коварство, продолжала вглядываться в юную даму (можно назвать ее жертвой) и заговорила уже строже:

— Ну что ж, миледи, рада это слышать; но, как бы то ни было, правду знать не повредит и предупреждение мое не лишнее; а вот, мэм, бумага от адвоката, — извольте прочесть — мистера Багшота с Томас-стрит; там говорится — не откажите взглянуть, — что брак настоящий; а если он женится на какой-нибудь другой женщине — знатной или простого сословия, — то адвокат вступится за мою дочь через суд, а бесстыдный изменник, с клеймом на руке, пойдет на каторгу за двоеженство; и я не зря сюда явилась, миледи, потому как в городе судачили, будто бы он, мисс, вроде бы задумал против вас худое, а он, изменник, если захочет, то и птицу с дерева сманит, а завтра утром я пойду к его преподобию и все ему скажу, потому что надо и ему знать. Пожелай леди спокойной ночи, Нэн, дряннушка, — и я вам того же желаю, мэм.

В который раз присев, миссис и мисс Глинн из Палмерзтауна удалились.

Глава XL

О ПОСЛАНЦЕ, ЯВИВШЕМСЯ ИЗ ЧЕЙПЛИЗОДСКОГО СКЛЕПА В ДОМ С ЧЕРЕПИЧНОЙ КРЫШЕЙ К МИСТЕРУ МЕРВИНУ

Приблизительно в то же время Мервин поднимался по крутой Баллифермотской дороге. Дорога эта была тогда пустынна и густо затенена большими кустами и живой изгородью, и, когда прочие чувства отступили, к Мервину подкралась легкая жуть и возбуждение, навеянные одиночеством. Через пятнистые скопления облаков пробиралась луна. Дуновения ночи отзывались в кустах едва слышным шорохом; эти странные звуки, похожие на вздохи и хихиканье, следовали по ее стопам. Мервин остановился и обернулся. Сзади, под навесом старого колючего куста, виднелся горизонт, где на фоне темного неба выделялись еще более темные очертания заросшей плющом церковной башни; Мервин подумал о лежавшем там мертвеце и о том, что могли бы поведать эти запечатанные уста, и в его памяти замелькали старинные поверья о таинственных встречах с духами умерших — на вересковых пустошах или в других уединенных местах. Ощутив печальное дыхание ночного воздуха, он повернулся и уже быстрее двинулся вперед, к своему унылому жилью, мимо баллифермотского кладбища, которое тянулось по правую руку.