Глава 28. Катя и Наташа

Но особенно хорошо было сидеть вечерком возле жарко натопленной печки, после того как приготовлены все школьные уроки и переделаны все работы на кухне, в столовой и во дворе.

За окном хлещет холодный осенний дождь, ветер громко стучит и бьётся в стекло, а в печке жарко трещат дрова, и вместе с огненными языками пламени куда-то ввысь, куда-то в таинственную темноту трубы взлетают блестящие, лёгкие золотые искры.

Пять печей выходили в коридор. Все пять топились из коридора. И возле каждой, освещённые розовым отблеском огня, пристраивались по вечерам ребята.

Здесь можно было и пошуметь, и поболтать, и посмеяться, и набегаться вволю, и поговорить о разных важных и интересных вещах.

Здесь висела огромная географическая карта Советского Союза, на которой ребята флажками отмечали линию фронта. Здесь висели стенная газета и номера «Пионерской правды». На специальной доске были прибиты списки дежурных по разным ежедневным работам. Одним словом, в длинные и тёмные осенние вечера коридор, освещённый неяркой керосиновой лампой и пламенем горящих дров, был самым любимым местом ребят.

В этот вечер дрова в печи полыхали особенно жарко. Дежурила Мила. Была её очередь топить все пять печей. А уж она по этой части была великой мастерицей. Она как-то по-особенному, клеткой, вроде колодезного сруба, укладывала в печи дрова и разжигала их сухой берёзовой корой. Дрова у неё разгорались необычайно быстро, и вся печь начинала гудеть от весёлого, горячего пламени. Высокие рыжие языки со всех сторон принимались лизать поленья, и прямо на глазах эти поленья превращались в чистое, сверкающее золото.

В этот вечер возле одной из печей собралась особенно большая компания. Сегодня старшие девочки решили во что бы то ни стало закончить вышивку кисетов для посылки на фронт. А старшие мальчики решили их подогнать и поэтому перетащили свою скамейку и табуретки к их печке и пристроились рядышком.

— Если вы нынче не кончите, — сказал Женя Воробьёв, — и если мы завтра не отправим, посылка ни за что не поспеет к октябрьским праздникам.

— Хоть до полуночи будем сидеть, а кончим! — сказала Мила, втыкая иглу в пунцовый сатин, на котором вышивала золотую звезду. — Правда, Нюра?

— А то как же?! — сказала беленькая Нюрочка. — Неужели нет? Обязательно кончим. И завтра отправите.

Нужно прямо сказать, беленькая Нюрочка эти дни была в большом почёте. Это она, а не кто-нибудь другой, выучила девочек стебельчатому шву, которым вышивались надписи: «Дорогому бойцу — защитнику нашей Родины!», и разным другим вышивкам, украшавшим кисеты звёздами, цветами и всякими причудливыми узорами. К Нюрочке то и дело обращались то за помощью, то за советом, то просто так с вопросом, и Нюрочка была полна необыкновенной гордости.

— «Обязательно», «обязательно»!.. — передразнил толстый Генка. — Это «обязательно» мы слышим третий день, а посылка никак не двигается с места… И главное — одни кисеты вам нужно вышить, а вы так возитесь! Копухи! Брали бы с нас пример! Мы и мундштуки сделали, и сколько писем написали, и ящик для посылки сколотили, и табачок у Ольги Ивановны достали, и…

— Ой! — вскричала Анюта. — Ой, какие хвастуны эти мальчишки! Нет, вы только послушайте, какие они похвальбушки! Попробовали бы хоть один единственный кисетик вышить! Целый век бы провозились…

И Наташа была тут. Она сидела близко к печке, крепко поставив локти на колени и устремив немигающий взгляд на розовое пламя. Она-то давно закончила свои кисеты.

Как всё, за что она бралась, и за кисеты она взялась с жаром и увлечением. Ей не терпелось поглядеть, какая у неё получится вышивка, и она сидела не отрываясь всё свободное время и закончила раньше всех.