Это он (или его собрат) убил ее родителей и…

Она услышала влажный звук чего-то рвущегося.

Оттолкнувшись от стены, она шагнула к противоположной стороне туннеля и, прижавшись плечом к прохладной земле, осторожно высунула голову из-за угла.

Слегка сгорбившись, зверь стоял спиной к Дженис и острыми когтями обдирал мясо с бедра ее матери. Слишком потрясенная, чтобы бежать, Дженис смотрела, как он запихивает в пасть куски кровоточащей плоти.

Внутренний голос в дальнем уголке ее сознания нашептывал, что сейчас самое время бежать, что она сможет уйти далеко, прежде чем существо покончит с едой.

Нет, - подумала она. - Не могу.

От этого жуткого чавканья к ее горлу подкатила рвота. Прикрыв рот рукой, она юркнула обратно в туннель, но оно было слышно и там.

Боже! Это же мама. Он пожирает мою маму…

И тогда она побежала.

Молчать больше не было сил. Она знала, что должна молчать, но не могла, она помчалась по ковру, и дикий звериный вопль вырвался из ее горла, и существо услышало, и завертело головой, а лохмотья мяса свисали из его пасти, и уставилось на нее белесыми пустыми глазами, будто ему и дела нет, и развернулось, продолжая жевать, как ни в чем не бывало, и замахнулось когтистой лапой, метя Дженис в лицо. Она успела пригнуться и всадила клинок ему в брюхо.

Он взревел, извергая съеденное на ее волосы и спину. Отшатнувшись, она врезалась в маму. От удара ноги трупа раскинулись. Руки подскочили. Мотнулась голова. Острие крюка исчезло, словно засосавшись в дыру в груди, и ее мать рухнула на зверя, повалив его на колени.

Дженис отступила назад, глядя на изувеченные тела, почти уверившись, что каким-то образом ее мать на мгновение ожила. А потом зверь, скорчившийся у стены с ножом в брюхе, схватил тело за горло и пах и отшвырнул прочь. Труп полетел прямо в Дженис, не долетев, ударился о ковер у ее ног и покатился, нелепо взмахивая руками и ногами.

Дженис отскочила, развернулась и помчалась обратно в туннель.

Будь он проклят, добивать надо было!

Она вскрикнула от боли, ударившись плечом о стену туннеля. Она отскочила в сторону, налетела на другую стену и упала на колени, всхлипывая. Быстро поднялась на ноги. Заковыляла вперед, вытянув перед собой руку, и поняла, что туннель петляет. Правое бедро горело. Она ощутила, как теплая струйка бежит по ноге. Засунутый в трусики нож, должно быть, порезал ее при падении. Она выхватила его.

Кроме собственных рыданий, и тяжелого дыхания, и шлепанья босых ног по земляному полу туннеля, она не слышала ничего. Если зверь и преследовал ее, он, должно быть, серьезно отстал.

Может, был слишком тяжело ранен, чтобы устраивать погоню.

Он прекрасно видит в темноте, это она знала из дневника.

Она жалела, что просто не сожгла этот злоебучий дневник.

Тогда ничего бы не случилось. Лежала бы сейчас в безопасности в своей кровати в мотеле, а мама с папой были бы живы. Как он вообще до них добрался? Они, наверное, ее искали. Боже, как жалела она сейчас, что не осталась дома! Это все - ее вина. Лучше б ей вообще не знать этих Брайана Блейка и Гормана Харди. Они втянули ее в эту историю.

Я сама себя втянула.

Из-за меня погибли мама и папа.

Но сама я еще могу спастись. И спасти ту женщину - мать Сэнди и ее ребенка - если удастся отсюда выбраться. Привести подмогу.

Добраться до Дома Зверя и выскочить на улицу.