Уже начались нудные осенние дожди, рано темнело, и Валя больше не хотела оставаться на даче.

Я решил: встречусь сначала с Геддой, а потом поеду на дачу, во что бы то ни стало поеду, чего бы мне это ни стоило!

И – не поехал.

Как назло, произошло стечение различных обстоятельств, которые все вели лишь к одному – чтобы мне не ехать на дачу.

Гедда пришла точно, как и договорились, в семь часов. Явилась она нарядная, глаза блестят, каштановые волосы уложены в затейливую прическу, губы ярко накрашены.

Я хотел было отправиться с нею куда нибудь, но начался дождь.

И мы остались. Нам было хорошо вдвоем, и я позабыл о всех своих намерениях и о том, что надо ехать к Вале, перевозить ее и дочку в Москву, что Валя ждет меня. Обо всем позабыл.

Вдруг примерно около одиннадцати вечера – звонок. Я удивился: кто бы это мог быть?

– Хочешь, я открою? – спросила Гедда и добавила не без яда: – Ежели, конечно, не боишься, что меня кто то увидит…

Она была в Валином халатике, на ногах мои тапки, Валины шлепанцы ей не подошли, у нее нога была размером номера на три больше Валиной.

– Нисколько я не боюсь, но все таки давай ка лучше открою сам, это, должно быть, кто нибудь из соседей, вечно им чего нибудь нужно…

Но каково же было мое удивление, когда на пороге я увидел Валю.

Она засмеялась, бегло чмокнула меня и, снимая мокрый плащ, тут же пояснила.

– Приехала Дусенька, я оставила на нее Туську, а сама рванула к тебе, думаю, что это с тобой, ты же обещал, ты всегда свое слово…

Тут она оборвала себя и застыла в изумлении. На пороге комнаты стояла Гедда, одетая в ее халат, и молча глядела на Валю.

Валя взглянула на меня.

Я сказал, до сих пор в ушах звучат мои нелепые, смешные слова:

– Понимаешь, Валя, тут все совсем не так, как ты думаешь…

Не отвечая мне, даже не поглядев в мою сторону, Валя прошла мимо меня в другую комнату, плотно закрыла за собой дверь.

Гедда мгновенно испарилась, Валя заперлась у себя и, сколько я ни стучал, сколько ни взывал к ней, она не ответила и не открыла мне.

Рано утром я задремал ненадолго, проснулся от стука двери.

Это ушла Валя. Куда ушла, зачем, я не знал.

Вернулась она на другой день вечером. Я ожидал ее. Мысленно объяснился с нею начистоту. Я старался убедить ее в несерьезности и случайности происшедшего. Я говорил: главное – это семья, для меня нет никого дороже нее и дочки, и что все надо поскорее забыть.

Я договорился до того, что стал убеждать Валю вслух, хотя ее самой еще и в помине не было. И мне казалось, она не может не поверить мне, она, в конечном счете, бесспорно согласится со мной.

Когда она пришла, я стал говорить. Я говорил долго, как мне думалось, доказательно, она, казалось, слушала, но не отвечала мне. Потом я сказал:

– Умоляю, только не волнуйся, не забывай о нашем сыне…

Тогда она сказала:

– Сына не будет…

Поначалу я лишился слов. Потом стал допытываться, что это такое она сказала? Пусть пояснит, сказал я, что это все означает.

И она спокойно пояснила, что все уже позади и нашему сыну, о котором мы мечтали, и в самом деле уже никогда не суждено появиться на свет.

Помню свой нелепый вопрос:

– Как же теперь будет?

Она ответила:

– Никак не будет.

Я стал уговаривать, но она настояла, и мы разошлись, разменяли нашу двухкомнатную квартиру. Она получила однокомнатную, а мне досталась комната в коммуналке. Спустя несколько лет Комитет по делам физкультуры и спорта выхлопотал мне однокомнатную квартиру на Войковской.

Вот и вся история, в которой я долго винил не себя, а Валю.

Иногда я спрашиваю себя, сколько лет было бы теперь нашему сыну? Какой бы он был? На кого похож? И мне кажется, он живет где то, совсем неподалеку от меня, только я никак не могу добраться до него.