— Она приняла на себя три стрелы, защищая Рэнни! Разве этого мало?

— Лилли Такер мертва, — сказала Пенни. — Думаешь, он может просто привести её домой, и жениться на ней? А что насчёт её брата, Питэра? А её жениха? Думаешь, они забудут? А что насчёт всех остальных жителей Замка Камерон, или города Уошбрук? Нам что, дозволено игнорировать чьи-то преступления, если они для нас неудобны? Она что, выше закона просто потому, что Сэр Грэм, как оказалось, в неё влюбился?

Мойре хотелось пощёчиной стереть выражение превосходства с самодовольного лица её матери.

— Значит, ты предпочтёшь что… повесить её?! Думаешь, Грэм тебя за это поблагодарит? Он не станет этого терпеть. Ты потеряешь его, и что тогда будет с Леди Хайтауэр? Как она отнесётся к тому, когда он заберёт Алиссу, и окажется вне закона?

Её мать сделала глубокий вдох, прежде чем медленно выдохнуть.

— Помнишь, когда твоего отца судили в Албамарле?

Мойра нахмурилась, гадая, куда она клонит. Она кивнула.

— Я тогда была того же мнения, которого сейчас придерживаешься ты или, быть может, Грэм. Я знала, что твой отец был не виноват. Много людей погибло, но он не нёс прямой ответственности за это, и если бы он не сделал то, что сделал, всё стало бы гораздо хуже. Он спас мир, однако его вытащили перед их грязным маленьким судом, и судили его. Люди, решившие его судьбу, ничего не сделали ради спасения нас от катастрофы, но они взяли на себя право вершить правосудие над человеком, который всех нас спас.

Я была в ярости, и я пыталась убедить твоего отца сбежать со мной, взять тебя, твоих братьев и сестру, и убежать далеко-далеко. Но он отказывался. У него была сила, они и пальцем бы не тронули его, если бы он не позволил, однако он отказался бежать. Мать Грэма представляла его в суде, и она могла оправдать его на основе юридической формальности, но он и этого не позволил. Вместо этого он принял обвинения, а когда они решили унизить его, исхлестать его кнутом как собаку, он склонил голову, и принял наказание.

Ты когда-нибудь задумывалась, почему? — спросила Пенни.

Мойра уже слышала большую часть всего этого, но никогда не думала, что это было честным. Она знала, каков был ответ её отца:

— Он сказал, что люди должны были увидеть, что правосудие применимо не только к слабым, но и к могущественным людям — но Алисса не является волшебницей. Она не правит никакими землями. Её наказание ничего не докажет.

— У неё могущественный возлюбленный, ты — её подруга, и она совершила несколько очень серьёзных преступлений, — возразила Пенни. — Думаешь, я пытаюсь заставить Грэма покинуть нас? Я пытаюсь его спасти. Если ему когда-нибудь удастся жить мирно с этой девушкой, то ей нужно принять последствия её действий, в суде, иначе люди никогда не будут удовлетворены. Если она так не сделает, он всё равно заберёт её, и в конце концов сбежит. Это — их единственный шанс.

Её сердцебиение замедлилось, и гнев сменился замешательством. Она была на волоске от того, чтобы насильно попытаться изменить разум своей матери. Мойра уставилась на Пенни, тщательно обдумывая свой вопрос:

— Что именно ты хочешь сказать?

— Твой отец был прав. Если бы его на самом деле попытались казнить, то, быть может, он сбежал бы со мной, но он был твёрдо намерен дать людям правосудие.

— Но в этом не было ничего правого! — воскликнула Мойра. — Он этого не заслужил.

— Истинное правосудие — иллюзия, но оно необходимо для существование гражданского общества. Он понимал это ещё в те дни, и, что важнее, он знал, что мы не сможем жить так, как мы живём сейчас, если люди не будут считать, что он расплатился за преступления, которые они ему приписывают.