Все попрятались. А вы - не успели. Ты сидишь посреди двора вместе с совсем маленькой девочкой, которая еще не может сама встать.

    Одна из х’манок останавливается рядом. Ее нукта нюхает вас и оскаливает клыки - каждый длиной в твою руку.

    Это потом ты узнаешь, что х’манкам несвойственно вот так покачивать головой из стороны в сторону, вот так ходить, словно пронося за собой хвост, равный по длине собственному телу. Перед тобой не обычный х’манк, - это страшная тварь, экстрим-оператор, одно существо в двух телах. И они двигаются одинаково: маленькая слабая х’манка с огромным крепкобронным чудовищем.

    Ты не боишься. Еще не умеешь.

    Потом ты узнаешь, сколько сил взрослые кладут на то, чтобы дети воспитывались так же, как тысячу лет назад. Чтобы истинное положение дел открывалось только тогда, когда угрюмое знание уже не сломает молодых, а породит ярость в сердцах…

    Тебе не понять, о чем говорят самые страшные враги человечества, глядя на вас.

    А одна из х’манок сказала товарке:

    -  Смотри, вот враг и мать врагов.

    -  Брось, - со смехом ответила ей другая, - смотри, какие славные котята.

    И эта другая х’манка погладила тебя по голове.

    Ладошка х’манки нежная, как лепесток. Она вкусно пахла, ты с удовольствием нюхал ее. Х’манка ждала, не отнимала руку.

    И крохотный враг лизнул её пальцы.

    Ты сделал это вовсе не из желания приласкаться. Ты пробовал на вкус, и тёрка на языке ободрала тонкую кожицу х’манки мало не до крови. Но зрелище так насмешило всех х’манок, что и эта простила глупого малыша.

    Они ушли, веселясь.

    Это потом ты узнал, что в тот раз они никого не убили.

    Я даже очнулась - от потрясения и страха.

    Их было трое. В скалах. Посреди пустыни. Конечно, они же намного выносливее людей… Они стояли, неподвижные, и смотрели.

    Мгновение назад их там не было. Аджи не почуяла их. Наверное, она тоже начала уставать… Она остановилась метров за двадцать от скал - и от них. Ужасающе опасная близость.

    Вот теперь нам обеим точно конец. И страшный. Потому что мы не просто ненавистная х’манка и злобная нуктиха. Потому что я совершила ошибку, очень глупую, очень большую и страшную ошибку, непростительную, смертельную. Я не сняла ожерелье Экмена.

    У самого высокого из ррит не хватало клыка.

    Левого.

    Верхнего.

    Аджи издала боевой клич. Я с муками пыталась думать. Когда Аджи бросится в битву, я прыгну с ее плеча назад… как же высоко! Нет, надо слезать сейчас. Но она же все равно не сможет защитить меня от троих сразу! Она готова драться, и она даже уставшая и голодная разорвет троих ррит, - но кто-нибудь из них успеет достать меня. Убежать?

    Ррит смотрели, не двигаясь с места. Точеные мускулистые фигуры, похожие на человеческие. Если не смотреть на жуткие морды, - словно изваяния древних мастеров. Проклятые статуи. Сильнее, выносливее, отважнее, умнее и благороднее человека. Побежденные. Как же они нас ненавидят.

    Чего они ждут?!

    В эту секунду нас настигла «крыса».

    Аджи развернулась к новоприбывшим. У меня мурашки побежали по коже. Нукте-то все равно, с какой стороны враг, чувство пространства работает лучше зрения, а хвостом можно ударить и назад.