— Чего сидишь? Драпать надо! — всполошился Шарик. — Они же нас накроют. Их слишком много.

Я очнулся, бросился на верхний этаж и там столкнулся с Серхио, который спускался уже с вещами, своими и моими. Мои я определил по торчащей части подзорной трубы, которую Серхио посчитал необычайно важной и кое-как упихал в мешок. Впрочем, не только ее: гитару, и ту зачем-то он тащил с собой.

— Это лишнее, — заметил я, ткнув в нее. — Бросай. Документы взял?

— Взял. Не брошу. Не просто так же вы ее пересылали.

Спорить не было ни времени, ни желания, я схватил свой мешок и почти побежал вниз. Нужно было спасать дам.

— Серхио, поднимай Хосефу и тащи в подвал. Знаешь куда.

Он рванул мимо меня по лестнице, а я коротко стукнул в дверь своей спальни и вошел. Донна не спала, она сидела на кровати, поджав ноги и в ужасе прислушивалась.

— Исабель, быстро вниз.

— Дон Контрерас, возможно, им будет достаточно, если умру только я? — трагически заламывая руки, выдала эта одаренная особа.

— Это было бы идеально, но не прокатит, потому что положат всех, даже если пришли только за ней. Бросай самку, если уж у нее суицидальные мысли, — и на выход. У донны получится прекрасная огромная усыпальница.

Время для самопожертвования Исабель выбрала крайне неудачно, уговаривать я не стал, схватил вместе с одеялом и забросил на плечо.

— Пустите, я хотя бы оденусь, — взвизгнула Исабель и забилась, но я лишь собрал все ее вещи, лежавшие на стуле рядом с кроватью, и бросился на выход, проговорив:

— Внизу оденетесь.

— Туфельки… — обреченно всхлипнула она.

Пришлось потратить еще пару драгоценных мгновений, чтобы забрать обувь, потому что босиком Исабель далеко не уйдет.

Сколько простоит защита, я не мог сказать. По моим ощущениям забор уже скоро падет и придет время самой башни. У входа в подвал Исабель я сгрузил и скомандовал:

— Вниз. Остальные скоро подойдут.

И пошел за Оливаресом, хотя Шарик сразу стал гундеть, что нужно бросить хотя бы этого. Мол, чем больше с собой потащим людей, тем меньше вероятность хорошего исхода. Мол, Хосефа — особа полезная, Серхио — почти полезный, а вот от Оливареса толку теперь не будет.

С этим трудно было спорить: проклятийник мне не нравился, а сейчас он еще оказывался ненужным балластом — и темп быстрый не выдержит, и фигура слишком заметная. Но не попытаться его спасти я не мог. К сожалению, я не Сильвия, моя совесть меня потом сгрызет до неузнаваемости, поэтому через арку я прошел в гостиную пристройки, где и обнаружил искомого дона.

Оливарес бегал из угла в угол, но не в отчаянии заламывая руки, а творя чары, которые после нашей смерти отомстили бы нападающим. Лицо у него было вдохновенно-злым. Он, как и я, оценил нападающих, количественно и качественно, и понял, что отбиться в этот раз не выйдет, только посмертно покарать. И собрался карать с размахом.

— Помогай, — бросил он, увидев меня. — Умрем, но заберем с собой всех.

— Вариант, что не умрем, не рассматривается?

— Алехандро, нам не пробиться, — покачал он головой.