-  Гуляй-город? - переспросил опричник, и вспомнил еще одно очень важное на войне правило: лучше сделать лишнее, чем оказаться без необходимого. Зализа вздохнул, и уверенно кивнул: - Рубить!

    Воинская колонна опять свернула на широкий наволок. Бояре скидывали на заснеженную землю котомки и чересседельные сумки, расседлывали коней, пуская их порезвиться на снежном просторе. А вот купец на этот раз ушел с реки и, высматривая между соснами просветы или срубая невысокую поросль, стал заводить обоз в лес. Углубившись на пару сотен саженей, работники Кондрата Васильевича принялись спешно разгружать товар. Впрочем, несколько людишек уже начали выбирать сосенки в пол-обхвата толщиной и умело рубить их под самый корешок.

    * * *

    В это самое время на Кауштин луг, рядом с недавно поставленными избами селения опричных иноземцев, начали одни за другими выкатываться тяжело груженые сани, послышались громкие мужские голоса, заржали кони. На тихом заснеженном поле внезапно стало шумно и тесно. Нежданные гости накрывали коней попонами, некоторые вовсе распрягали, громко переговаривались, шутили и смеялись.

    Пожалуй, единственное, что утешало стоящего в воротах Сашу Качина, оставленного в опустевшем поселке с пятью женщинами и шестью мужиками - это то, что нежданные гости размашисто крестились на крест поселковой часовни, снимая шапки и низко кланяясь, а не рвались под крыши, следуя извечному русскому правилу: накорми, обогрей, баньку стопи, а уж потом вопросы задавай.

    Бани в поселке, впрочем, пока не имелось.

    Когда из леса появился, верхом на коне, купец Баженов, Качин наконец-то почувствовал облегчение и даже, поддавшись общему настроению, широко перекрестился.

    -  Вот и прибыли! - остановившись у края зарослей, приободрил Илья Анисимович все идущих и идущих из заснеженного леса мужиков. - Здесь и отдохнете.

    Саша, оглядев массу саней, людей и лошадей, с непривычки показавшуюся несчитанной, двинулся к купцу. К тому времени, когда он добрался до Баженова, тот уже объяснял чернобородому крепышу в красном зипуне и мохнатой бесформенной шапке:

    -  Лес боярин дозволяет рубить невозбранно. Но дабы на дело шло, а не баловства ради! Скотину хозяевам в сарай пока сгоните, он ноне пустой стоит. Каши и зерно туда же сгрузите, на кошт хозяин вам выделять станет. За пару дней управитесь с делами артельными, и с Богом, за дело.

    Заметив Качина, купец неторопливо спустился на землю, вежливо поклонился:

    -  Здрав будь, хозяин.

    -  Здравствуй, Илья Анисимович, - постарался точно так же поклониться Саша. - А Кости нет. Его опричник в поход увел.

    -  Знаю, - кивнул купец. - Через Замежье обоз вел, с боярыней встретился. Неладно, сказывала, на западном порубежье.

    Баженов оглянулся на отошедшего к остальным мужикам крепыша и предложил:

    -  Пойдем в дом.

    Из угощения у провалившихся в шестнадцатый век одноклубников имелись только брусничный чай, да печеная рыба - но Илья Анисимович знал, к кому попал, а потому на застолье и не рассчитывал.

    -  Стало быть, так, - вдумчиво сообщил он Качину, распахнув на груди епанчу и продемонстрировав хозяевам дома атласную с соболиной оторочкой душегрейку: - Пополонок они уже получили, более им ничего не плати, пока дела не покончат. Артельного ты видел, я ему наказывал хозяина слушать во всем.

    -  Ну да, - засуетился Качин, - я тут прикинул, как все устроить надо.

    Купец довольно усмехнулся, увидев, что рисунки начертаны на серой рыхловатой бумаге, сделанной в его присутствии.