-  А ладно стреляет иноземка, - неожиданно вспомнил Дмитрий Сергеевич. - Хорошо, что мы летом их не нагнали. Половину витязей бы изранила.

    Опричник повернул к нему голову, и боярин Иванов тут же поинтересовался:

    -  Так пошто стоим, Семен Прокофьевич?

    -  Нислав, - вместо ответа повернулся к своему телохранителю Зализа. - Ерошинского новика найди. Скажи, нужен.

    К тому времени, когда бывший милиционер высмотрел в воинской колонне знакомое лицо и поманил паренька за собой, к опричнику успели подтянуться купец Логинов со своими «подхватными людишками», одетыми в толстые тегиляи, и еще несколько взрослых, опытных бояр.

    -  Рассказывай, - приказал Зализа новику, объехавшему его спереди. - С самого начала. Что я приказал?

    -  Пройти отцу с нами до Гдова. И гонцов посылать, коли все в порядке.

    -  Откуда?

    -  От Бора, с Пагубы перед устьем, от Лядов, ну и самому отцу возвращаться, коли все ладно будет.

    -  Как вы шли?

    -  Перед Раглицами первый раз остановились, потом в Бору заночевали, и отец меня назад послал. Дальше я не знаю.

    -  Когда новик вернулся? - поинтересовался боярин Батов.

    -  Позавчера ввечеру, - ответил Зализа.

    -  За день Пагубу всю пройти можно, - почесал нос рукоятью плети Феофан. - А то и назад вернуться.

    -  Это да, - согласился боярин Батов. - День туда, день назад. Вернуться должен уже вестник. Давно вернуться. Что делать станем, Семен Прокофьевич?

    Зализа молчал. В памяти его с внезапной ясностью всплыло предсказание невской нежити: «Чую я, кровь проливается на рубежах земли русской, у большого озера в той стороне, где садится ввечеру Ярило ясное. Чую, не остановится ворог у стольного града, пойдет дальше, смерть и муки неся». Опричник не верил в то, что Орден рискнул вторгнуться в русские пределы - но никак, никак не мог вытряхнуть из памяти страшные слова.

    * * *

    Дерптский епископ ехал впереди в гордом одиночестве, и сыну Готарда Кетлера время от времени начинало мерещиться, что ветер под ногами коня священника дует не в ту же сторону, как по всей реке, а начинает кружиться вокруг него, вздыматься вверх и опадать обратно. Да и сам властитель западных берегов Чудского озера с кем-то явно разговаривал. Или он просто молился? Правда, за все время похода одинокий всадник не перекрестился ни разу.

    Но вот епископ неожиданно натянул поводья и остановился, оглядываясь на собранный из крестоносцев головной отряд:

    -  Впереди первое из озер, господин кавалер, - сообщил он и указал на чахлые полупрозрачные заросли за невысоким сугробом. - Оно откроется сразу за ними. Но на этих озерах часто рыбачат местные чухонцы. Они могут нас увидеть.

    -  Пусть смотрят, - с кривой усмешкой кивнул командующий и громко обратился к дворянам: - Господа кавалеры, настало время дать возможность отличиться нашим оруженосцам. Пропустите их вперед, и пусть покажут, на что они способны.

    Отряд замедлил шаг, разомкнулся, давая дорогу полусотне легко вооруженных всадников. Их кони не носили доспеха, сами воины из защитного снаряжения ограничивались только кирасами и, иногда, поножами. Но зато в руках у них красовались смертоносные длинные копья, а на поясах висели длинные мечи.

    -  Давай, Курт! - приободрил он проезжающего мимо де Лекса. - О нашем приходе в эти земли не должна знать ни одна живая душа!

    Кони и люди, успевшие замерзнуть долгим зимним утром, с одинаковым удовольствием перешли на широкую рысь, разгоняясь над замерзшей рекой, и вихрем вырвались на широкий белоснежный простор озера Врево.