Кони и люди, успевшие замерзнуть долгим зимним утром, с одинаковым удовольствием перешли на широкую рысь, разгоняясь над замерзшей рекой, и вихрем вырвались на широкий белоснежный простор озера Врево. Два темных пятна примерно в миле друг от друга на сахарно-чистом зимнем просторе не увидеть было невозможно, и конники, разделившись на два неравных отряда, ринулись в атаку, стараясь оказаться между чухонцами и недалеким от них лесом.

    Рыбаки, занятые вытягиванием из проруби длинной сети и перебором улова, по сторонам особо не смотрели, и никакой опасности от утекающей в глухие необитаемые леса Пагубы не ожидали.

    Первыми под удар попались двое рыбаков, занимавшихся своим делом на западной стороне озера. Определить их возраст было невозможно - длинные, но без седины, волосы и бороды у обоих свидетельствовали лишь о том, что они уже давно не дети, но еще и не старики. Распарившиеся, они скинули тулупы на спину понуро свесившей голову лошаденке, оставшись лишь в кожаных, до пояса, бахилах и коричневых холщовых рубахах с длинными рукавами. Мужики дружно тянули за веревку с множеством крупных узлов - уже затягивая снасть обратно под лед. На санях высокой серебристой горкой лежал свежий улов, и многие красноперые рыбешки все еще продолжали трепыхаться, не веря в свою близкую кончину.

    -  Ой, а это кто? - удивленно выпрямился один, увидев накатывающийся конный отряд только тогда, когда всадники уже огибали его немудреную повозку.

    Вместо ответа один из воинов с восторженным выкриком вогнал граненый наконечник копья ему в грудь и промчался мимо, оставив холодное древко в теле еще стоящего на ногах, но уже мертвого человека. Второй рыбак, оглянувшись, успел отреагировать быстрее, поднырнул под копье и кинулся в сторону, бежать, перескочив через узкую установочную прорубь - но он был один, а оруженосцев, желающих показать удаль и мастерство, - больше десятка. Потому, вместо чистого поля, несчастный увидел перед собой сразу трех несущихся на него с копьями наперевес чужаков. От смертного ужаса он заорал во все горло и попытался остановить несущий гибель наконечник руками, и даже вроде смог отпустить его от груди вниз, но копье все равно вошло ему в живот, разрывая и выворачивая на лед внутренности, откинуло в сторону, прямо на прорубь. В чистой прозрачной воде, медленно уходя вниз, стали расплываться бурые кровавые разводы.

    -  Ты видел? Нет, ты видел? - громко спросил Курт де Леке, спускаясь со своего коня. - Я вогнал ему лэнс точно в сердце! Он рта раскрыть не успел!

    Молодой воин поднял копье, в несколько рывков выдернул его из тела и принялся снегом счищать кровь.

    -  А мой как орал, ты слышал? - захлебываясь от восторга, отозвался другой оруженосец. - Он и крутился, и уворачивался, но я его все равно достал!

    Остальные всадники, которым похвастаться оказалось нечем, просто столпились вокруг саней с рыбой и следили за происходящим у другого края озера. Там язычники услышали предсмертный крик, успели осознать опасность и кинулись врассыпную. Один по дикарской своей глупости даже заскочил в сани и принялся погонять лошадь - словно на повозке можно убежать от верхового.

    Первым из троих рыбаков погиб тот, что кинулся к близкому лесу. Нагнавший его оруженосец очень красиво и даже изящно вонзил свое копье ему между лопаток, причем вогнал не наполовину древка, как де Лекс, а лишь самый кончик - ровно настолько, чтобы убить, но чтобы лэнс не застрял и его удалось сразу вытащить обратно.

    Вторым попался тот, что удирал на санях. Пару раз оглянувшись, он понял, насколько быстрее мужицкой повозки скачут преследователи, спрыгнул с нее - но споткнулся, несколько раз перекувырнулся, и больше не вставал, поскольку рядом с ним уже начали стучать в лед кованые копыта.