Разумеется, противники «цивилизаторов» деятельно боролись с тотальным шпионажем своих могущественных соперников. Системы связи спецслужб последних подвергались систематическим хакерским атакам, призванным в максимальной степени расстроить их работу, корабли-шпионы и ретрансляторы выслеживались и уничтожались. Богатые планетарные правительства, не признававшие юрисдикцию Земной Цивилизационной Лиги, содержали целые флотилии кораблей, которые занимались лишь тем, что выискивали замаскированные под астероиды шпионские зонды «цивилизаторов». Ну, а последние, понятное дело, постоянно засылали на место уничтоженных автоматов новые.

Я почти не сомневался в том, что во время моего задержания на Нероне подчинённые генерального комиссара второго ранга подвесили снаружи моего корабля какой-то маяк, скорее всего нейтронный или даже нейтринный. Частицы эти на релятивистских скоростях обладают прекрасной проникающей способностью и высокой скрытностью; для их обнаружения требуется специальный детектор. Если бы мне навесили на обшивку радиомаяк, бортовой компьютер немедля оповестил бы меня о подозрительном источнике сигнала, появившемся неизвестно откуда; то же самое было бы и с источником оптически видимого сигнала. Но вот засечь работу нейтронного или нейтринного излучателя, тем более работающего по какому-либо сложному алгоритму, бортовой компьютер скорее всего не смог бы. В конце-концов, в технических подразделениях Службы Политической Безопасности далеко не дураки работают…

Я установил на пирсе длинную раздвижную лестницу, с помощью которой принялся деятельно осматривать снаружи весь корабль. Носовая оконечность и средняя его часть были упрятаны в огромный монокристалл, выращенный в условиях глубокого вакуума и при отсутствии гравитации. Внутри кристалла вырезали полость, в которую задвинули обитаемую зону корабля: две жилые, техническую и грузовую палубы. На самом деле грузовых палуб имелось две, но одна из них — зашифрованная под названием «Три-А» — являлась секретной и не обозначалась на схемах корабля. Туда можно было попасть лишь на лифте, да и то лишь в случае знания необходимого для этого пароля. Таким образом получалось, что две трети «Фунта изюма» закрывались монокристаллической бронёй подобно тому, как ручка-самописка закрывается колпачком. Что-то укрепить поверх брони значило бы сразу привлечь моё внимание, поскольку рубиново-чёрный монокристалл цианового силиката был не просто очень гладким, но прямо-таки отполирован до блеска. Кроме того, при разном освещении кристалл по-разному отражал свет, из-за чего казалось, будто его окраска меняется в широком диапазоне — от угольно-чёрного до порфирового. Замаскировать что-либо на такой поверхности казалось нереальным.

Тем не менее я добросовестнейшим образом осмотрел керамическую броню и ничего подозрительного на ней не обнаружил. После этого со своей лесенкой переместился в корму.

Кормовая часть «Фунта изюма» тоже имела бронирование, но несколько иной конструкции: она могла двигаться подобно рыбьей чешуе, ниспадая вниз подобно юбке. Кстати, «юбкой» её обычно и называли. В сложенном виде она открывала доступ к разнообразным узлам и механизмам, смонтированным в нижней трети корпуса корабля. Тут находились четыре телескопические штанги-опоры, совершенно незаменимые при посадке на неподготовленные площадки; технические люки для обслуживания четырёх реакторов, расположенных внутри корпуса; шлюзовая камера для выхода в открытый космос; выдвижной пандус с лифтом для подачи грузов на грузовую палубу; наконец, под сдвигавшейся чешуйчатой бронёй скрывались многочисленные складные мачты с выносными устройствами.