— Да что ты говоришь?! — поразился дед Мазай-Банзай.

— Правда-правда, всё так и было. Последующая аутопсия подтвердила официальный вывод служебного расследования: смерть в результате школьной неуспеваемости. С тех пор астрофизика стала моим любимым уроком. А спектральные особенности циановых звёзд я вспоминаю всякий раз перед тем, как сделать непристойное предложение женщине.

— Ладно-ладно, юноша, не комплексуйте! — ободряюще улыбнулся дед Мазай-Банзай. — И делая женщине непристойное предложение всегда помните о том, что она может согласиться! Как показывает житейский опыт, очень часто сие оказывается худшим из всех возможных зол…

Повисла пауза. Я спохватился, ведь мы находились в гостях у сечевого атамана и даже не пригласили его к нашему очагу.

— Господин Мазай-Банзай, прошу вас к нашему голубому огоньку… в смысле не то, чтобы к огоньку, а в смысле к голубому… но в смысле не к голубому как «голубому», а голубому потому что голубого цвета… — я немного запутался, но был уверен, что окружающие тоже пьяны, а потому поймут меня правильно, — Откушаем чмыхадорских анчоусов, вырезку кожоперов, нальём наливку, разольём разливку, выпьем выпивку…

Уже через минуту мы сидели перед нашей весёлой синей лампой и благообразный старец выуживал гарпуном из поданной ему банки добрые куски кожоперского филе. Пережёвывание пищи мешало ему разговаривать, но он всё же сумел рассказать нам историю своего заточения на Даннемору и то, когда, почему и для чего оказался на этой скале. Как нетрудно догадаться, крест на её вершине установил именно дед Мазай, использовав для обработки дерева резак, найденный в одной из сброшенных «цивилизаторами» на планету капсул. Скала служила его жилищем; атаман сумел вытесать в её недрах несколько помещений, входом в которые служили узкие и длинные щели, которые он специально не расширял, дабы посторонние не смогли догадаться, об их назначении. Что ж, ловкость старика себя оправдала, мы действительно не смогли обнаружить его ловко замаскированное жилище.

— Хотите, господин сечевой атаман, мы заберём вас отсюда? — спросил его я. — У нас в геликоптере есть свободное место, так что вы полетите с комфортом.

К моему удивлению дед Мазай-Банзай отказался:

— Зачем мне куда-то на старость лет трогаться? Здесь далеко не худшее место во вселенной. Главное, ведь — отыскать жизненную гармонию. Люди думают, что гармония зависит от количества денег на счёте и типа звёздолёта, на котором они летают. И не понимают той простой истины, что всё великое проявляется в мелочах. И гармония на самом деле не вовне нас, а в внутри.

— Вы нашли здесь свою гармонию? Среди пасущихся геноцвалов, под низкими серыми тучами неприветливого мира?

— Трудно поверить, правда? — спросил в свою очередь дед. — Здесь комфортный климат, по крайней мере в экваториальной зоне планеты. Еды — завались: спустись на равнину и ешь всё подряд. Нет паразитов — пауков всяких, змей, вшей, блох. Да, пасутся эти ублюдки геноцвалы, да только я считаю, что коли Бог не попустит, волос с моей головы не упадёт! А потому геноцвалов я не боялся и бояться не собираюсь.

— Ну, а как же друзья, единомышленники… Вы не хотите повидаться с теми самыми казаками, которых спасли на Дисномии?

Дед задумался.

— Повидаться было бы, конечно, интересно. Распить пару флаконов «укуса болиголова», в зубы навернуть кой-кому… По старой памяти, так сказать, не со зла даже.