Атрелла опять помотала косичками.

— Вот ты сказала — приятно было. Действительно, приятно. Удовольствие… Ощущение своей силы, возможностей… А, Вит? Ты ведь тоже попался на этот крючок? — профессор кивнул. — Конечно, ты — человек, обычный лекарь… нет, не обычный, очень талантливый, способный… но ведь человек, не бог, а что ты делал? Гендерам пол менял? — профессор опять кивнул.

— Ну, и каково это? — продолжил Анколимэ. — Исправлять "ошибку богов"? Так, кажется, звучала гендерная дистрофия в твоей монографии?.. Не пора ли на исповедь, господин Божий редактор? — епископ не мог не подколоть старого друга. — Бог дал нам способность. Он верит нам, позволяет лечить людей, животных. Но мы не боги.

— А при чем тут это? — спросила Атрелла. — Я никогда и не думала так. Мне просто приятно. Приятно помогать больным, спасать пострадавших.

— Все это до поры. Пока ты еще даже не лекарь… а пройдет время, и скажешь, как Релина: "Да что мне Лит, я сама могу!".

— Мама так сказала?

— Да. Гордыня — это очень серьезно.

— Но как это объясняет факт, что она меня бросила? Почему мой отец вы, а не па… — Атрелла не знала, как объяснить.

— Здесь все и просто, и сложно, — епископ потер лицо руками. — Мы с Витом оба любили твою маму, но она предпочла ему меня. Уж не знаю, как она выбирала. Был разговор, мы — друзья, сказали ей — решай, и она решила. Вит уехал в Гразид, а я с Релиной остался в Рипене, тут в Продубине. Я работал в университете, писал диссертацию, она лечила. К ней очередь стояла — ого-го! Мы жили вместе и собирались пожениться. Лина хотела, чтоб мы с ней съездили в свадебное путешествие, и копила деньги. Но тут меня вызвали в Департамент общественного здоровья и предложили должность главного лекаря юго-восточного округа, только с условием, что я приму предложение и сразу уеду к месту службы. Свадьбу можно было сыграть, а вот путешествие откладывалось на год. Я в тот же день рассказал Релине… — профессор запнулся, — нет, я сглупил, я сказал ей, что я согласился и нам нужно выезжать. Она психанула. Сказала, что я могу ехать куда угодно, а она с места не сдвинется. Я тоже разозлился: из-за ее каприза ломать карьеру? В общем, я уехал. С полдороги написал ей письмо, просил прощения, предлагал эту поездку рассматривать как свадебное путеществие, шутил и надеялся, что она поймет и простит… Ответа ни на это письмо, ни на последующие письма я так и не получил. Мне сообщили, что Релина Ловиндерэ выехала из Продубина в неизвестном направлении. А примерно через год Вит прислал письмо, в котором говорилось… впрочем, Вит, расскажи, как все было.

Витунг Орзмунд покхекал, прочищая горло.

— Релина приехала ко мне уже на девятом месяце. Она ничего не объясняла. Сказала только, что если я не хочу, чтоб ее ребенок остался сиротой, то должен жениться на ней и помочь в родах, — Витунг покраснел. — А я с ней никогда не мог спорить. Ты ведь помнишь, она всегда так говорит, что оспорить невозможно. Мы сходили в управу и зарегистрировали брак. И через две недели я принял у нее Трельку.

Профессор с извиняющимся видом взглянул на дочь:

— Прости, что обманывал тебя все эти годы.