— Хитро придумано, — сказал Раэл–младший. — Они использовали пропеллеры, чтобы создать нисходящий поток.

— Я хочу домой, — отозвался мальчик с большими планами на будущее.

— Шшш. Это же интересно. — Через минуту после открытия грузовых отсеков облако превратилось в толстый слой оранжевой дряни на красной поверхности Великой Пустыни.

— Я хочу домой, мне страшно, — повторял мальчик, который собирался стать богатым и знаменитым. Раэл–младший разглядывал дюны и высокие сухие плато, но видел только, как лихтеры один за другим покидают формацию.

— Я видел достаточно. Можем идти.

Дома они застали па в необычно приподнятом настроении.

— Идите сюда и взгляните на это, — сказал он, ведя сыновей на маисовое поле. — Что скажете? Раэл–младший вспомнил кристалл сульфата меди, который он вырастил в школе, но эта штука была полметра в длину и имела тускло–черный цвет с налетом ржавчины. Кроме того, она росла из середины маисового поля, чего не стал бы делать ни один кристалл сульфата меди. Лимаал Манделла изрек с ноткой гордости в голосе:

— Думаю, можно закопать его в качестве сувенира.

— Что это такое?

— Вы что, радио не слушали? — Это кристалл железного ферротропа! Ребята, мы с вами живем в самом центре самой большой в мире бактериологически активной зоны! — Они не могли понять, чем их отец так доволен. — Если вы возьмете бинокли и отправитесь на утесы, вы увидите эти штуки, растущие из песка по всей пустыне до самого горизонта. Кристаллические ферротропы! Вот как Корпорация Вифлеем Арес вытянет из песка все железа — с помощью бактерий, крохотных живых существ, которые едят бесполезную ржавчину и испражняются вот такими штуковинами. Умно? Блестяще! Это делается впервые — здесь, в Дороге Отчаяния! Никогда раньше такого не было. Мы первые!

— А что это такое вывалилось из лихтеров? — спросил Каан. Раэл–младший тычком заставил его замолчать, прежде чем он проболтался об экспедиции в Стальград, но па был слишком ослеплен сиянием технологии, чтобы замечать такие мелочи.

— Споры микробов. Вот что это было — споры микробов. Но знаете, что самое удивительное? Эта… зараза — я думаю, можно так ее назвать — поражает только ржавчину, только и исключительно оксид железа. Ничего больше не трогает: можно идти по пустыне километры и километры и километры — и не будет никакого вреда. Вифлеем Арес распылили эти споры на двадцать километров во все стороны отсюда. Я слышал, как один строитель сказал, прежде чем они уехали — богатейшее месторождение на всей планете.

— А этот как тут оказался? — Раэл–младший наклонился, чтобы рассмотреть инопланетную тварь, устроившуюся в кукурузе.

— Должно быть, железо было глубоко под почвой. Какие‑то споры занесло сюда и они принялись за ржавчину. Да что там, у Эда Галлацелли такие растут прямо из крыши сарая.

— Ого! Можно пойти посмотреть? — спросил Каан.

— Конечно, — сказал Па. — Я тоже пойду. Возьмем бинокли и залезем на утесы. Все уже там, любуются представлением. Идешь, Раэл–младший?

Раэл–младший не пошел. Он ушел в дом, читать книгу про поезда, а когда отец, брат, мать, дедушка и бабушка вернулись, полные впечатлений от зрелища громоздящихся кристаллов, прущих из песка, вырастающих, вырастающих, вырастающих до десяти, двадцати, пятидесяти метров, прежде чем рухнуть под собственным весом, он притворился, что играет с кошкой, но на самом деле он ненавидел их — отца, брата, мать, бабушку, дедушку, потому что не знал, как ненавидеть пилотов и проектировщиков, так сокрушительно изменивших его вселенную. Он не понимал, откуда взялась эта ненависть, почему он чувствует себя уничтоженным, опустошенным и подавленным.