В двадцать часов все мужчины, все женщины и все дети Дороги Отчаяния выстроились в очередь у Странствующего Театра Сердца Лотиан. Грузовик и два прицепа каким‑то образом развернулись в цветок из узорчатого холста и сверкающих неоновых ламп. Наполненный гелием пузырь парил на привязи в сотне метров над землей, а с него свисал длинный стяг, славящий Странствующий Генетический Образовательный Театр Сердца Лотиан. Громкоговорители извергали быструю зажигательную танцевальную музыку. Все были чрезвычайно взволнованы — и не благами, которые могли обрушится на их усадьбы (Раэла Манделлу все более тревожило истощение эмбриобанка и растущий уровень инбридинга городского скота). Для местечка в десять домов, в котором даже еженедельное прибытие поезда становилось событием, явление странствующего театра было лишь чуть менее потрясающим, чем если бы сам Панарх со владыки Пяти Небес промаршировал через Дорогу Отчаяния под звуки флейт и барабанов.

В двадцать часов двадцать минут Сердце Лотиан распахнула двери и люди потекли внутрь, расталкивая друг друга локтями. Каждый получил пакет разнообразных подарков от РОТЭК: учитывая незначительную населенность Дороги Отчаяния, ограничение щедрости первыми десятью посетителями было бы нечестным. С бокалами вина в руках люди свидетельствовали чудеса генетической науки РОТЭК. Они изумлялись гормонам фертильности, позволяющим козам рожать по восемь козлят за раз; они дивились на клон–комплекты, которые могли вырастить живых цыплят из перьев и яичной скорлупы; они охали и ахали над акселераторами роста, с которыми любая живая тварь, растительная либо животная (даже человек, сказала Сердце Лотиан), достигала полной зрелости за пару дней; они удивлялись инженерным бактериям, способным есть камни, производить пластик, лечить заболевания растений, вырабатывать метан и добывать из песка железо; через специальные очки они любовались ферменторием Сердца Лотиан — огромной сумкой из голубой искусственной плоти, переваривающей любые бытовые отходы и источающей из своих сосков красное, белое или розовое вино; они боязливо прокрадывались в темную комнату с табличкой «Мешанина чудовищ», притворяясь оскорбленными видом генетических недоразумений, таящихся, рыкающих или скользящих в своих защитных средах. Напялив оранжевые бумажные колпаки, украшенные надписью РОТЭК и черным девятилучевым колесом — символом Катерины — Лимаал, Таасмин и Джонни Сталин провели здесь несколько часов, насмешками заставляя агапантов разевать пасти метровой ширины, а драконов — изрыгать маленькие шары ведьмина огня. В конце концов, обнаружив Лимаала и Таасмин, пытающихся запихнуть Джонни Сталина в низкотемпературную клетку с летучими пираньями, Сердце Лотиан лично вышвырнула их вон.

По меркам фермеров, встающих и ложащихся вместе с солнцем, люди задержались очень, очень надолго. Они задавали вопросы, делали заказы, расхватывали бесплатную литературу и стакан за стаканом поглощали великолепное красное, белое и розовое вино Сердца Лотиан. Раэл Манделла приобрел по оптовой цене комплект зародышевой плазмы (здоровье и сила гарантированы, заверила его Сердце Лотиан), чтобы пополнить свой уменьшившийся запас. Братья Галлацелли, перебрав красного, белого и розового, спросили Сердце Лотиан, могла бы она создать для них одинаковых жен, совершенно неотличимых внешне. Сердце Лотиан, хохоча, выставила их из конторы, но велела заглянуть после закрытия театра, если они хотят вкусить совершенства ее собственной обильной плоти.