Море слепило глаза, и Лиз зажмурилась:

– Ух, ты!..

– Ты плаваешь? – спросила миссис Смит.

– Я хорошо плаваю.

– Вот и поплаваешь… после дежурств.

Но Лиз не обратила внимания на предупреждающую паузу. Она была захвачена открывшейся красотой. Справа от них тянулся пустынный в эти часы пляж. Слева, среди зелени деревьев, виднелись виллы из белого и розового камня.

– Красотища! – воскликнула Лиз. – А ваш отель…

– Мой отель перед тобой.

Миссис Смит затормозила у белого двухэтажного здания с круговой открытой верандой под полосатым желто-сиреневым тентом. Отель назывался «Милена». Это было имя миссис Смит.

К главному входу вела дорожка, с двух сторон окаймленная кустами роз. По ней уже спешила навстречу хозяйке горничная в белом фартуке.

– С благополучным возвращением! – восклицала она.

Миссис Смит вылезла из машины, высокая, грузная, в соломенной панаме, бросавшей тень на щекастое лицо с маленьким носом. Она кивнула горничной:

– Скажи Бобу, пусть заберет вещи из багажника и поставит машину в гараж… А это, Ребекка, тебе помощница… – Она оглянулась на Лиз, скромно стоявшую позади. – Ты не смотри, что она сейчас тихая. С ней надо построже!

Ребекка, блондинка между двадцатью пятью и тридцатью годами, понимающе улыбнулась Лиз.

– Вы тут разбирайтесь, а я пойду.

Миссис Смит направилась к дверям. Она шла тяжело и уверенно, как человек, которому в этой жизни досталось под завязку, но добившийся своего и не потерявший оптимизма. Две шеренги роз безмолвно наблюдали за ее величественной поступью. У дверей миссис Смит обернулась:

– Я думаю, она у Глэдис поселится…

– Давайте ко мне, – возразила Ребекка. – Вместо Нэнси.

– Как знаешь. – Миссис Смит вошла в дом.

– Сдает Энни, – сказала Ребекка.

Лиз не поняла:

– Кто это Энни?

– Она. Милена.

Ребекка взяла Лиз за руку и повела в обход здания, где в торце была дверь в помещения обслуживающего персонала.

Комната Ребекки находилась на первом этаже. Свет между пластинками опущенных жалюзи падал полосами на чистый пол. Две кровати под голубыми покрывалами, два кресла, подушки, посаженные «на-попа» углом вверх, – все было аккуратно застелено, выглажено, взбито, словно никто не пользовался этими вещами. Даже цветной телевизор со стеклянной вазочкой наверху, в которой торчал гладиолус, казалось, не включали с тех пор, как привезли из магазина.

– Вот твоя кровать, – сказала Ребекка. – Раньше здесь жила Нэнси, но она теперь работает на вилле…

– И она спала на этой кровати? – с иронией спросила Лиз.

– Конечно! – Ребекка удивилась. – Где ж еще?

– Я думала, здесь ничего нельзя трогать.

Ребекка усмехнулась.

– Трогай. Как тебя зовут?

Лиз бросила на пол сумку, сняла туфли и с размаху плюхнулась на постель.

– Уф! Устала! А зовут меня Лиз.

Ребекка покачала головой.

– Энни права: ты только на вид тихоня. Меня можешь называть Бекки.

– А ты любишь тихонь, Бекки?

– Я не люблю нерях.

– А я зануд.

– Вот и хорошо, Лиз, – спокойно сказала Ребекка.