– Понимаю,- медленно произнес Сен-Жермен.- А других охотников, что же, совсем не находится?

– Возможно, они и нашлись бы, но… – Ученый наклонился вперед.- Сейчас слишком рискованно выходить с такими вопросами к представителям власти. Ходят слухи, что в верхах на западные земли махнули рукой, и что армию берегут для защиты Ло-Янга.

– А что думаете по этому поводу вы?

– Я? Я думаю, что Тьен Чи-Ю ничего не добьется, даже если ее дело рассмотрят.- Сан-Же внимательно оглядел свои пальцы.- А вы, согласившись помочь ей, поступите благоразумно. Это практический выход из вашего затруднительного положения.

Сен-Жермен вдруг ощутил в области сердца сосущую боль.

– К тому же и университету, и тем, кто у меня учился, вздохнулось бы несравненно свободнее, если бы я на какое-то время исчез.

Куан Сан-Же поднял взгляд.

– Да, это правда. Но правда и то, что это соображение пришло мне в голову лишь в последнюю очередь.

– Благодарю вас за прямоту.- Сен-Жермен встал и прошел к выходу на террасу.- Что будет, если монголы действительно вознамерятся овладеть западной частью страны и обрушатся на нее всей своей мощью? Долго ли в этом случае продержится застава военачальницы Тьен? – Он задавал вопросы, не ожидая ответов, и все же его больно ранило молчание собеседника. – Принесет ли тогда ей мое присутствие пользу?

– Но, может статься, ничего подобного и не случится,- пробормотал ученый после неловкой пары.- Захватив Пекин, Темучин нарек себя Чингисханом. Возможно, ему ничего большего и не нужно.

– Вы сами верите в это не больше меня,- мягко заметил Сен-Жермен. Привалившись плечом к косяку, он пристально оглядывал сад, стараясь до мельчайших деталей вобрать его вид в свою память.

Куан Сан-Же хмурился. Хозяину неприлично поворачиваться к гостю спиной, но он почему-то не мог сердиться на этого инородца.

– Я полагаю, что от западных наших границ вам будет проще добраться до земли ваших предков.

Вульгарное заявление, но оно было сделано. Куан Сан-Же, исчерпав все доводы, ждал ответа.

– Когда я покидал Европу,- сказал Сен-Жермен, не отводя взгляда от деревьев в саду,- четверых мне близких людей предали мучительной смерти. Их сожгли заживо в деревянном бараке. Существует очень немного мест, где я и подобные мне…

Голос его пресекся.

Воцарилось молчание. Потом Сен-Жермен потер лоб и устало сказал:

– Монголы, монахи – не все ли равно? Передайте своей воительнице, что я хочу с ней повидаться.

– О!

Ученый не мог сдержать изумление. Он был убежден, что Сен-Жермен будет отстаивать свое право оставаться в Ло-Янге, и уже внутренне примирился с таким исходом беседы.

– Вы вновь удивили меня.

Сад был пронизан ярким утренним солнцем. Чу-ань-Тинг, наверное, еще спит. Сен-Жермен досадливо дернул бровью. Да, он все же привязан к этой маленькой китаянке. К ней, к этому дому, к саду – ко всему своему крошечному мирку. А есть ведь еще и друзья, и ученики… Глупо! Глупо и тщетно о чем-либо сожалеть в столь жестоком, бездушном и переменчивом мире…

– Когда вы намерены встретиться с ней? Вопрос прогнал бесполезные мысли.

– Сегодня. И как можно скорее.

***

Охранная грамота военного министерства Кай-Фенга.

«Праздник падения Девяти Владык, год Крысы.

Удостоверяем, что предъявитель сего документа – чужеземный ученый, известный под именем Ши Же-Мэн, проживал какое-то время в Ло-Янге, а

теперь направляется в сопровождении одного доверенного слуги и шестерых нанятых конников к заставе Мао-Та, вверенной заботам военачальницы Тъен Чи-Ю.