— А что скажешь ты, Джаминуйя? — вопросил Датинуш.

     — Наш гость прав, — усмехнулся поэт. — Два года назад я беседовал с несколькими буддистами из Бода. Они говорили об этом ребенке с благоговением и восхищением. — Он снова взмахнул свитком.

     — Дай мне взглянуть, — приказал Датинуш, выхватывая письмо у поэта.

     Раджа погрузился в чтение, а его страж издал неприятный смешок.

     — Пусть он ребенок, но и ребенку не придет в голову отзываться похвально об инородце, не разделяющем его веры. Ты просто нанял в каком-нибудь городишке писаку, чтобы тот состряпал это письмо, а потом потолковал с людьми, бывающими в Бода, чтобы тебе было чем подкреплять свои сказки.

     Сен-Жермен возмутился, но тут же одернул себя. Горячность неубедительна, и потому он заговорил негромко, но твердо:

     — Если бы мне вдруг вздумалось обмануть здесь кого-то — раджу, тебя или этих почтенных людей, зачем бы я стал искать продажного сочинителя или пускаться в какие-то там расспросы? Ведь все это требует времени и хлопот. Не проще ли было бы мне объявить себя беженцем с Запада, изгнанником, чьи слова проверить нельзя? Я мог бы прийти к вам с подобной историей и показать драгоценные камни. Все выглядело бы правдиво, и вы бы поверили мне. Но я пришел с открытой душой — и подвергся нападкам, признаюсь, совсем неожиданно для себя.

     Датинуш оторвался от свитка.

     — Ты и впрямь очень умен, чужеземец. У тебя, как тут и пишут, на все есть ответ.

     — Достойный владыка, — спокойно сказал Сен-Жермен, — что же мне делать, когда все мной сказанное вызывает сомнения?

     Раджа постучал рукой по письму.

     — Здесь говорится, что ты редкостный человек. Почему духовный наставник монастыря Желтых Одежд восхваляет твою мудрость? Разве ты проницательнее его?

     Сен-Жермен только пожал плечами.

     — Это лишь мнение, и оно не мое.

     Пока раджа собирался с мыслями, пораженный краткостью и уклончивостью ответа, в беседу вновь вмешался поэт.

     — Если ты и вправду обладаешь той мудростью, о какой говорится в письме, покажи нам ее. Мудрец не тот, кто молчит, а тот, кто делится своими познаниями с другими.

     Он посмотрел на брамина. Тот важно кивнул:

     — Подлинная мудрость всегда дает о себе знать. Расскажи же нам что-нибудь, иноземец. Твой рассказ разрешит этот спор. Ведь глупость тоже распознается мгновенно.

     — Вот-вот, — ухмыльнулся Гюристар. — Уверен, что мы убедимся в последнем.

     Раджа внимательно оглядел спокойно стоявшего инородца.

     — Скажи, на твой взгляд, справедливо ли с моей стороны подвергать тебя подобному испытанию?

     — Я принимаю ваши условия, — сказал Сен-Жермен.

     — Ты не ответил, — сузил глаза раджа.

     — Я все сказал, — парировал Сен-Жермен.

     Их взгляды скрестились.

     — Прекрасно, — кивнул наконец Датинуш. — Ты не находишь мое решение справедливым, но соглашаешься с ним. — Он протянул упрямому инородцу свиток. — Итак, начинай.