Стражники поспешно покинули зал.

— Иль, быстро, — Иволга, встав на колени, зубами стала развязывать узел на запястьях подруги. Веревка была скользкой и соленой и никак не поддавалась, плач детей доводил Иволгу до исступления. Ильгет стояла неподвижно и будто ничего не видела и не слышала вокруг. Губы ее едва заметно шевелились.

Там было что-то, в глубине пещеры... Они еще не видели, просто ощущали, даже не движение, не звук — просто Присутствие. Веревка наконец расслабилась, и тут оказалось, что Ильгет вовсе не в прострации, она очень быстро встряхнула кистями, потерла глубокие следы на запястьях и бросилась развязывать Иволгу. Едва с этим было покончено, Иволга выпрямилась — и замерла.

— Уйгаран, — прошептала она.

Прямо на них из глуби темной пещеры двигался уйгур, страшный осязаемый дух гэла, их дьявол во плоти, жаждущий живой человеческой крови.

Дэггер.

Иволга бросилась вперед и подняла малыша, сразу приникшего к ней и затихшего. Ильгет взяла на руки девочку.

Страха не было. Уже понятно, что это дэггер, движется он очень медленно... а куда ему торопиться? Жертвам не уйти. Ильгет чувствовала живое тепло ребенка, доверчиво прижавшегося к ней, и губенками уже ищущего грудь — ее пустую грудь, никогда не наполнявшуюся молоком. Вот так она могла бы держать своего ребенка. Могла бы. Не получилось. А как это хорошо, оказывается, как чудесно. Ильгет подумала еще, что вот Бог в последнюю минуту дал на руки ребенка, хоть в последний миг почувствовать себя тем, кем давно мечтала — матерью.

В истории есть случаи, когда люди даже в одиночку выдерживали единоборство с дэггером. Но без бикра и оружия это нереально. Если бы они в самом деле были колдуньями и умели убивать словом...

Вот и все... дэггер приближался... но страха так почему-то и не было... Арнис, подумала Ильгет. Просто имя вспомнилось. И потом она стала молиться. Ведь уже очень скоро прекратится ее жизнь на земле, и уже вот-вот она встретится... с Тем, кого искала всю жизнь. Любила. Больше всего на свете. Сейчас Ильгет думала только об этом, и молилась, и чувствовала в сердце живой и светлый отклик. Помилуй Иволгу тоже, попросила она. Ведь Иволга не виновата в том, что не приняла Тебя, не поняла, так уж получилось, но ведь она так достойно жила, и даже вот сейчас подумала о ребенке, а не о себе. Иволга умеет любить, и она будет любить Тебя, прости ее и помилуй и помоги ей принять Тебя вот сейчас, потому что скоро будет уже поздно... Ильгет вдруг ощутила страх, совсем легкий, тень страха. Ведь будет больно. Смерть не может быть безболезненной. Но это будет очень быстро, успокоила себя Ильгет. Господи, прости и помилуй нас.

Дэггер приближался. Еще не было видно подробностей — просто страшная черная тень. И тогда Иволга вдруг подошла к Ильгет и положила малыша ей на вторую, свободную руку.

— Ты что? — тихо спросила Ильгет.

— Есть шанс, — ответила Иволга. Она повернулась и шагнула навстречу дэггеру.

Чудовище остановилось.

Иволга сделала еще шаг вперед.

Что она хочет сделать? Принести себя в жертву первой? Но дэггер все равно сожрет всех... Ильгет перестала молиться и вдруг впервые ощутила страх, настоящий Черный Страх, и подавила его привычным усилием, отработанным на психотренинге.

Иволга медленно, очень медленно подняла правую руку.

И чудовище так же неторопливо двинулось к правому краю пещеры. Собственно, оно занимало почти весь объем, так что лучше сказать не двинулось, а перетекло, съежившись, к правому краю.

Иволга опустила руку. Дэггер сполз по стенке, превратившись в почти аморфную черную массу.

Иволга повернулась к подруге. В лице ее не было ни кровинки, и страшно блестели в темноте светлые глаза.