При дневном свете он казался ещё моложе, чем тогда, в ресторане, и ударял по клавишам старенького, фальшивящего фортепьяно с таким воодушевлением, словно всю жизнь проработал тапёром в публичном доме. Лихие усы ничуть не добавляли князю солидности, его курчавая голова была совсем по-мальчишески взъерошена, снятая мундирная куртка свешивалась с валика дивана, а батистовая рубаха князя не скрывала великолепной формы торса и плеч. "Ах ты, Аполлончик кавказский… - с неожиданной нежностью подумала Анютка. - Что ж ты тут делаешь, дитятко?" В это время Даная Тихоновна подняла голову и ласково пропела:

– А вот и наша девочка проснулась! Слава богу!

Фортепьяно смолкло. Маланья и Рахиль бросили галопировать по зале и с визгом помчались к Анютке обниматься. За ними налетели остальные девицы, целуя Анютку, спрашивая о самочувствии и наперебой рассказывая, как они все перепугались три дня назад, когда бесчувственную Анютку среди ночи на руках внёс в дом "ихнее сиятельство".

– Три дня назад?! - поразилась Анютка.

– Три, три! И лежала совсем как мёртвая! Доктор Мартинсон были, отец Пафнутий были, бабка Ульяна была - и все только глаза закатывают! Из Большого дома прибегали, беспокоятся, - без тебя, говорят, в ресторане совсем доход упал! А уж ихнее сиятельство как волновалися! Каждый божий день здесь дежурили!

"Сиятельство" при этих словах покраснел до ушей и стал совсем похож на мальчика. Анютка молча, изумлённо глядела на него. Получив ощутимый тычок под рёбра от тётки, икнула и торопливо сказала:

– Стоило так беспокоиться, Давид Ираклиевич… Мне, право, неловко даже.

Давид смущённо пожал широкими плечами, улыбнулся. Анютка, сама смущаясь отчего-то, поспешила взглянуть на ходики, ахнула:

– Ой, боже праведный! В ресторане начинают через полчаса!

– Давай, Аннушка, я тебе одеться помогу,- быстро предложила Даная Тихоновна и, не дожидаясь согласия племянницы, споро зашагала к дверям залы. Анютке оставалось только последовать за ней. Уже в дверях её догнал голос князя:

– Анна Николаевна, не волнуйтесь, я отвезу вас в ресторан!

… - Ну, милая, поздравляю! Дождалась! - были первые слова Данаи Тихоновны, когда они с племянницей оказались одни в комнатке наверху.

– Вы про что это? - Анютка, шёпотом ругаясь, натягивала на себя платье. – С крючками пособите…

– Вдохни и держись. - Даная Тихоновна зашла ей за спину. - Я про то, что такой арбуз на голову однова падает.

– Ка-кой арбуз?..

– Да вот этот князь тифлисский… Да не сверкай глазками на меня, дорогая, не испугаюсь! Он взаправду князь, я документы видала, у него паспорт дворянский… - С маслом мне его паспорт есть? - огрызнулась Анютка. - Да полегче там, оторвёте…

– Ничего, не впервой! - Даная Тихоновна сражалась с крючками, при этом не умолкая ни на миг. - Ты думаешь, девка, что коли ты Анна Снежная, так на тебя князья, как воши из блудного кобеля, сыпаться будут? Хватай, хватай и беги, покуда он в себя не пришёл! Ты гляди, как за тобой страдает! Мы его всей артелью выставить не могли, сидит и сидит! И нас прямо замучил: "Как здоровье Анны Николаевны?" Цветы привёз, фрукты, конфектов… Девок смешит, вон нынче видала, какой кадриль устроил? - у всех животики надорвались… Это тебе не ваш-степенства замоскворецкие!

– Отвяжитесь от меня, Христа ради! - зло сказала Анютка, вырываясь из рук тётки.