— Да, гостиная действительно хороша. Она подошла к камину и пошевелила догоравшие поленья. Фейн мрачно улыбнулся. Видимо, эта дама и впрямь намерена разыгрывать из себя знатную леди. Он хотел было что-то сказать, но Лукас опередил его.

— Итак, сынок, расскажи нам, как идут дела у тебя на фирме.

— «Харвуд констракшн»?

— Совершенно верно.

Фейн удивленно воззрился на отца. Он не предполагал, что тот знает о существовании фирмы. И уже во второй раз с болью в сердце отметил, что Лукас сильно постарел.

— Как идут дела? Да, право же, рассказывать почти нечего. Ты знаешь, что я начал дело с организации маленькой фирмы, занимавшейся строительством сельских домиков. Время пробежало быстро. Один из солидных банков, по достоинству оценивший качество наших построек, предоставил заем. Мы перешли к строительству больших зданий. Фирма расширилась, приобрела многочисленную клиентуру. Я нанял хорошего архитектора. После чего можно было уже думать о возведении высотных зданий и строительстве мостов. Удалось открыть несколько филиалов за рубежом… — Фейн пожал плечами. — Одним словом, отец, у меня все в порядке!

— Не скромничай, сын. Насколько мне известно, твоя фирма проникла аж в Южную Африку.

На лице Фейна появилась натянутая улыбка.

— Вот уж не знал, что ты так внимательно следишь за моими делами!

— А почему бы и нет? Ты ведь мой сын. Хотя порой может показаться, что я о тебе совсем забыл. Поверь, это далеко не так!

Лукас посмотрел на сына, и в этот момент острая боль заставила его сжать зубы. Фейн заметил это.

— Отец, тебе плохо?

Кейра тоже посмотрела на мужа, на его резко побледневшее лицо. Ей стало безумно жаль этого старого больного человека. Видимо, свадебные волнения так повлияли на него. Кейра почувствовала себя виноватой. Лукас устало улыбнулся.

— Со мной все в порядке. Просто слишком переволновался в последние дни.

Отцу было очень неприятно, что сын заметил его недомогание. Так же как, впрочем, и жена…

Фейн открыл рот, желая что-то сказать, но вдруг закрыл его, громко лязгнув при этом зубами. Он повернулся к Кейре, и она увидела, что глаза его мечут молнии и он с трудом сдерживает рвущуюся наружу ярость. Кейра невольно отступила на шаг.

Действительно, Фейн смотрел на нее такими глазами, словно хотел убить на месте. Он весь как-то сжался, стиснул челюсти и стал похож на ощетинившегося и готового к прыжку волка.

В первую секунду Кейра не могла понять, чем вызвана такая реакция. Фейн же повернулся к Лукасу и прошипел:

— Успокойся, отец. В твои годы… Я, конечно, понимаю, что у вас медовый месяц и все такое… Но все же надо быть осторожнее. И не перенапрягаться.

Только тут Кейра поняла, о чем он думает. Фейн считает, что его отец слишком… слишком усердствует… по ночам! А она мучает его в постели своим молодым, неукротимым темпераментом!

Лицо Кейры сделалось сначала пунцово-красным. Потом — белым как снег. Но, несмотря на это кошмарное унижение, она сумела взять себя в руки. Гордо подняв голову, Кейра бросила презрительный взгляд на Фейна и сказала мужу:

— Лукас, дорогой, не принимайте сегодня ничего близко к сердцу. В конце концов, ведь мы не хотим портить себе медовый месяц. Ведь так?

И она протянула руку, чтобы дружески пожать ладонь Лукаса. Одновременно Кейра заметила, как пальцы рук Фейна, лежавшие у него на коленях, сжались в кулаки. Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ваш отец, Фейн, необыкновенный человек…

Фейн невольно подался всем телом вперед. Ему вдруг захотелось положить руки на плечи Кейры. В тусклом свете, проникавшем в гостиную через узкое окошко, ее волосы выглядели иссиня-черными.