Она куталась в свое шерстяное пальто, несмотря на то что была включена печка. На ней были полусапожки на низком каблуке, которые открывали его голодным глазам ее стройные ноги.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, нарушив неловкое молчание.

– Хорошо, – ответила она, даже не взглянув на него.

Ее тон был безупречно вежлив, но на кой черт ему нужна была ее вежливость! Он хотел страсти.

Злости, обиды, истерик… хоть чего-то, каких-то эмоций, которые бы означали, что их ночь вдвоем не прошла бесследно.

Для него она бесследно не прошла.

– Больше нет утренней слабости? – настаивал он.

Она наконец взглянула на него. Ее зеленые глаза выражали сомнение и осторожность.

– Немного. Иногда случаются приступы тошноты, но в целом, я думаю, этот период закончился.

– Хорошо, я рад. – Молчание заполнило воздух, тикали секунды, и он думал, что сказать. – Тебе что-нибудь нужно? Деньги, витамины, одежда?

Около ее рта залегли складочки, и он отругал себя за то, что превращал их отношения в финансовый договор.

Их чувства были сейчас глубже. Намного глубже.

Но как он мог убедить ее в этом, если она даже не хотела говорить с ним?

– Нет, – сказала она с ледяными нотками в голосе. – У меня есть все, что мне нужно.

– Прости, – быстро и искренне извинился он. Я не хотел, чтобы это звучало так, будто ты не можешь позаботиться о себе и о ребенке. Я просто…

Я волнуюсь за тебя, Шеннон. Я скучаю по тебе.

Он заметил, как начала вздыматься ее грудь, когда его слова дошли до ее ошеломленного мозга, и наклонился вперед, но она снова спряталась в свою скорлупу.

– Мне не нравится, когда я тебя не вижу, не знаю, что ты делаешь, нужно ли тебе что-нибудь. Он сделал глубокий вдох и выдох. – Может быть, это звучит так, будто я хочу контролировать тебя.

Но мне было бы лучше, если бы ты жила в моей квартире. Я смог бы видеть тебя каждый день и, если бы тебе что-нибудь понадобилось, был бы рядом.

– Мы уже обсуждали это, Берк. – Ее глаза потемнели, и в них появился оттенок грусти. – Я не могу остаться с тобой. Мы даже не должны были видеться в офисе доктора Кокса, потому что кто-нибудь мог догадаться…

Лимузин остановился у ее подъезда, и Берк даже закусил нижнюю губу, чтобы больше не спорить с ней. Он знал, что Шеннон упряма и, если он будет настаивать на своем, она станет еще упрямее.

Дэвис обошел вокруг, чтобы открыть дверь, и Берк подвинулся, чтобы выпустить Шеннон. Он думал, что она дернется, когда положил свою руку на ее, но она лишь поправила сумочку на плече и вышла с его стороны.

Ее дверь была единственной темной деревянной на этаже. Все остальные были тонкие, выкрашенные в белый цвет, как стены подъезда. У Шеннон же теперь была самая прочная и надежная дверь.

Ключом она отперла замок, и Берк направился за ней. Только в прихожей она опомнилась и постаралась загородить ему вход.

– Ты не хочешь предложить мне войти? – спросил он самым безобидным тоном. Он стоял в дверях в ожидании ответа, не особенно, впрочем, надеясь на него.

Она начала расстегивать пуговицы пальто. Берк вошел следом за ней, закрыв дверь на замок.

– Тебе не стоит задерживаться, – сказала она ему, надеясь, что он поймет эти слова как предупреждение. – Кто-нибудь мог увидеть тебя. Да и твой лимузин у дома – весомое доказательство того, что сюда приехал кто-то важный.

– Меня это не волнует. – Он снял свое длинное пальто и бросил его на спинку стула, раскрашенного во все цвета радуги.