В коридоре послышались шаги, громыхнул замок камеры, и на пороге выросла массивная фигура шерифа Белуша. Сейчас он выглядел куда старше, чем в зале суда.

— Как ты тут, Энди? — спросил он. Латур пожал плечами:

— Неплохо, насколько это вообще возможно. В конце концов, Блейкли повел себя именно так, как и следовало от него ожидать.

Устроившись на краю топчана, шериф вытащил из кармана бутылку с виски.

— Да уж, посадить тебя на скамью подсудимых — как раз то, на что он только и способен, наш судья. — Глотнув, он протянул бутылку Латуру. — Подумал, может, это поможет тебе скоротать время.

— Спасибо, — Латур взял бутылку, — не ожидал. Только вот как насчет того, чтобы снабжать арестованного виски? Кажется, это немного противозаконно, верно, шериф?

Седовласый мужчина пожал плечами:

— Слава Богу, не только это, парень. Если следовать букве закона, так девять десятых моих людей, да и меня самого в том числе, следовало бы запереть рядом с тобой, ведь так?

Латур поднес бутылку к губам, сделал глоток и выжидательно посмотрел на шерифа. Он ждал, что Белуш все-таки скажет об истинной цели своего прихода, Но тот явно не торопился. Однако, помолчав немного, он, наконец, заговорил.

— Боюсь, неважный из меня получился шериф, — с трудом выдавил он из себя. — По крайней мере, так стало в последнее время, точнее, с того самого момента, как в наших местах нашли нефть. Уж слишком я старался не упустить своего, вот так все и получилось. Теперь, однако, с этим покончено. Мы с Томом так решили. Еще пара часов, и сюда со всей страны слетятся репортеры, станут шнырять вокруг да около и совать всюду свой нос. Вряд ли кто захочет пропустить судебное заседание, ведь ты у нас теперь знаменитость. — Сунув в рот сигару, шериф покатал ее в зубах, наслаждаясь пряным ароматом дорогого табака. — Но как только эта свора пронюхает, что у нас за город, вмиг забудут про тебя, парень. Станут взахлеб описывать то, что здесь творится. Сколько веревочке ни виться, а конец один, и мы с Томом отлично это знаем.

Латур молча ждал, что последует дальше. Белуш прикурил сигару и глубоко затянулся.

— Если честно, то я не жалею! Когда-нибудь это все равно должно было случиться. И хочешь — верь, хочешь — не верь, но за все тридцать пять лет, пока я был шерифом, я ни разу не сделал ничего такого, чего бы мог теперь стыдиться.

— Я вам верю.

Белуш взъерошил седоватую шевелюру.

— Но я пришел не для того, чтобы все это тебе рассказывать. Знаешь, ведь я знал твоего отца, Энди. И отца твоего отца тоже! Ты, можно сказать, вырос у меня на глазах. Я помню, как ты отправился воевать. И был свидетелем того, как ты вернулся. Поэтому и пришел сейчас, пришел, чтобы сказать, что, несмотря на все улики, которые сегодня были выдвинуты против тебя, несмотря ни на что, я не верю, что ты прикончил Лакосту. Да и того, другого, ты не мог сделать! Боже правый, ведь ее мужа только что застрелили у нее на глазах, он, можно сказать, упал на нее, кругом темнота, и это при том, что последнее, что она слышала, был Твой голос. Естественно, девчонка решила, что все это твоих рук дело.

Латур шумно вздохнул:

— Спасибо, огромное вам спасибо, шериф!

Белуш страдальчески сморщился:

— Но с другой стороны, каждый второй, да что там, почти все уверены, что ты и есть тот подонок, который всадил две пули в грудь Жаку Лакосте.

— Я не делал этого!

— Может быть, и так. Однако доказать это будет нелегко. Можно задать тебе один личный вопрос?

— Конечно.

— Скажи, Энди, вы ведь с миссис Лакостой вроде бы поладили? И неплохо.