— Почему завтра?

— Собираюсь смотаться в Пончатулу.

— Зачем?

— Хочу полюбопытствовать, что за репутация была у этой дамочки, пока она еще не стала миссис Лакостой. Пока что у меня нет ни малейшего понятия, с чего бы ей вздумалось с таким усердием подталкивать тебя к электрическому стулу. Но когда имеешь дело с женщиной, всякое возможно, сам знаешь.

— Ты едешь один?

— Нет, Джек вызвался съездить со мной. Так мы вернемся куда быстрее. Идея, честно говоря, Джина Эверта, но мне она пришлась по душе.

На лице Латура отразилось неподдельное изумление.

— Знаешь, а не слишком ли ты усердствуешь, особенно для человека, который еще сам не решил, во что ему верить?

Сняв шляпу, Муллен утер вспотевший лоб.

— Может, ты и прав, — признался он. — Я ведь в общем-то не стыдливая лилия, сам знаешь. Но в одном могу поклясться — упрятать за решетку невинного человека никогда еще не старался. Если это ты прикончил Лакосту и позабавился с его бабенкой, то я первый буду рад, когда тебя посадят на электрический стул. Даже предложу свои услуги, если понадобится включить рубильник. Но сейчас, даже несмотря на показания миссис Лакосты, а к ним вроде бы не придерешься, все равно сдается мне, что-то тут нечисто. Ну и поскольку, вероятнее всего, это последнее дело, над которым нам со стариком придется работать вместе, мы решили во что бы то ни стало докопаться до истины.

— А с чего ты взял, Муллен, что это — ваше последнее дело?

— Эх, парень, да ведь сейчас на улице Лаффит больше репортеров, чем пьяниц. И с каждой минутой их становится все больше. Приехали даже телевизионщики из Си-би-эс, что из Нового Орлеана воткнули свою камеру прямо напротив заведения Эми, представляешь?! Я-то сам не видел, но только что звонила жена Тодда Келли, она и рассказала. Похоже, бабенка все утро проторчала у телевизора — заявила, что просто не понимает, что это за город, в котором она прожила всю жизнь! А потом объяснила, что парень, который вел репортаж, назвал нас новым Финиксом из Луизианы да еще подтвердил это фотографиями! Забавная штука жизнь, верно? Когда мы с ног сбиваемся, чтобы обелить невиновного, в нас тычут пальцами все, кому не лень!

— Интересно, как это скажется на ребятах из Батон-Руж?

Муллен снова нахлобучил шляпу на голову.

— Сам знаешь. К тому времени как мы с Джеком вернемся из Пончатулы, в кабинете старика станут орудовать люди из конторы окружного прокурора. Ну что ж, зато можно порадоваться хотя бы тому, что мы за последние годы нарушили столько всяких законов, что ему предстоит изрядно попотеть, прежде чем решить, что на нас повесить. Ладно, будь что будет! До завтра, Энди.

Муллен зашагал по коридору. Минутой позже по цементному полу звонко процокали женские каблучки. И с той же самой корзиной в руках появилась Ольга в сопровождении Де ла Ронды. Ухватившись за решетку, она с тревогой вглядывалась в лицо мужа.

— Ваша супруга решила принести вам ленч, — объявил помощник шерифа, отпирая дверь. — Шериф сказал, чтобы я ее впустил. Только вот с какой стати? — недовольно проворчал он.

Передав корзинку Латуру, Ольга осторожно присела на самый краешек топчана.

— Спасибо. — И улыбнулась Де ла Ронде сияющей улыбкой. — Вы были так добры.

Пожав плечами, помощник шерифа удалился. Ольга повернулась к Латуру:

— На этот раз завтрак поплотнее. Времени было немного больше.

Латур уселся возле нее и приподнял с корзины крышку. Здесь были горячие, только что испеченные бисквиты, посыпанные сахарной пудрой, и жареный цыпленок с аппетитно хрустящей корочкой.