– Это все знают, – я гипнотизировал взглядом письмо в надежде, что оно куда-нибудь исчезнет. Но письмо оставалось лежать на месте, притягивая наши взгляды. – Думаю, что Австрию больше беспокоит усиление Пруссии. И послы в Порту должны будут выпросить у дивана гарантию того, что войска из Европы не уйдут, а ударят по Пруссии, армия которой похоже решила переехать под Стокгольм. Они уже столько месяцев не могут взять столицу, что я бы на месте Леопольда плюнул на это гиблое дело и попытался бы заключить мир.

– Значит, нужно сделать так, чтобы Леопольд плюнул и вернулся в Берлин. Мы корабли у них не отобрали? – задал вполне логичный вопрос Петька.

– Не все, – я задумался. – А что, если небольшое восстание шляхты в Варшаве? Поляки славятся тем, что любят такую вот свинью ближним подкладывать.

– Думаешь, государь, это сработает? – недоверчиво спросил Митька.

– Не знаю. Но в любом случае, пруссаки должны будут вернуться.

– Австрия, скорее всего, рассчитывает на помощь Франции. При любом раскладе, французы с радостью придут…

– Не придут, – я пальцами придвинул им второе письмо. – Неделю назад в Париже нелепо погиб кардинал Флери. Представляете, гулял по собственному саду, любовался снежком пушистым, летящим с небес на землю, поскользнулся и упал, а следом упала сорвавшаяся с карниза здоровенная сосулька да прямиком на затылок кардинала. Ужас какой, не правда ли? Митька, мы должны отправить письмо с сожалениями нашему царственному собрату, королю Людовику, которому сейчас точно не до огрызка Польши, ни до Австрии с Пруссией. К тому же трагически погиб очередной премьер-министр, и правительство нашего царственного собрата Георга сейчас занято больше выяснением отношений, чем планированием военной помощи кому бы то ни было, да и в американских колониях совсем беда. Колонисты решили, что им не нужна Великобритания в качестве метрополии. Похоже, они готовы начать бунт, который очень быстро в самую настоящую войну может перерасти.

– Какой кошмар, – покачал головой Петька. – Это надо же, что в мире творится. Да, пользуясь случаем, хочу сообщить, что буквально три часа назад принял представителей сразу трех посольств. Принял их верительные грамоты, выяснил основную причину посольств и теперь даже не знаю, допускать их до тебя, государь Петр Алексеевич, или же не стоит?

– И кто там притащился в такое время? – Я что есть сил прислушивался, но не мог услышать ни звука из спальни Филиппы.

– Послы Венеции и Генуи – эти с претензиями по поводу Греции. Хотят, мол, прежнее влияние, ежели нам удастся османов выкинуть вон с островов…

– Хрен им, – тут же ответил я, не дав даже договорить. – Мы такие деньжищи туда закинули, и вот просто так взять и отдать тем, кто доблестно просрал свой шанс? А они больше ничего не хотят? Чтобы я им корону свою венчальную на престол подарил в знак уважения? Я не приму эти посольства, иначе разгорится дипломатический скандал. И Венеция, и Генуя утрутся, кто они такие в сравнении с Российской империей, но осадок все равно останется, и бродить хуже браги будет. Так что ты их, Петя, как-нибудь поделикатнее вышвырни отсюда, – Петька серьезно кивнул. – И кто третий?

– О, третье посольство из Дели. До Великого Могола дошло, что можно не играть в святую невинность, а попросить помощи у почти соседа в связи с начавшимися нападениями персов. Пока еще не слишком разрушительными, но с каждым разом набирающими обороты. Послы с огромным караваном подарков и заверений.

– Ежели сегодня все пройдет как надо, то на послезавтра назначь. Филиппа тоже подаркам пущай порадуется.