Тарквин восхищенно оглядел ее с головы до ног, а затем покрутил указательным пальцем в воздухе. Джулиана сошла со ступеньки и медленно повернулась.

— Ну вот, так намного лучше. Пойдем, коляска уже подана.

Он подсадил Джулиану в коляску и занял место рядом с ней.

— Мы проведем у леди Мелтон не больше четверти часа. А если она не принимает, ты оставишь свою визитную карточку.

— Но у меня нет карточки.

— Ошибаешься. — Тарквин полез в нагрудный карман и протянул Джулиане карточку с элегантным золотым тиснением «Виконтесса леди Эджкомб». — Мой секретарь вовремя позаботился об этом. Я думаю, тебе понравится его работа.

— Прекрасный почерк. С моим не сравнить, — ответила Джулиана, вертя карточку в руках. Она придавала Джулиане уверенности в незыблемости своего положения. Казалось, она только сейчас начинала осознавать

себя как леди Эджкомб.

У подъезда особняка Мелтонов Тарквин передал поводья конюху, который мгновенно примчался с заднего двора, чтобы отвести лошадь в конюшню и задать ей овса. Граф подал руку Джулиане, которая подобрала юбки и схватилась за край коляски, прежде чем шагнуть на откидную ступеньку. Тарквин наблюдал за ее неуверенными и опасливыми движениями и в конце концов не выдержал:

— Пожалуй, я лучше помогу тебе. — Он обхватил ее за талию, плавно приподнял и поставил рядом с собой.

Теплые и сильные ладони Тарквина чуть дольше, чем было необходимо, задержались на ее талии, и к Джулиане вернулось прежнее беспокойство и смятение. Это состояние не пропало даже тогда, когда Тарквин повел ее к двери, у которой их с поклоном встретил лакей и провел в гостиную.

Тарквин передал ему свою визитную карточку и сделал знак Джулиане поступить так же.

Джулиана с интересом разглядывала интерьер. Мебель в гостиной была тяжелая, старомодная, по большей части задрапированная темной тканью. Шторы на окнах были наполовину задернуты, от чего в комнате царил неприятный сумрак.

— Леди Мелтон строго соблюдает все предписания траура, — счел своим долгом пояснить Тарквин. Он достал из табакерки щепотку зелья и, прислонившись к подоконнику, внимательно посмотрел на Джулиану. Его лицо вдруг стало непроницаемым. — Люси получила письмо от своих друзей сегодня утром?

Джулиана вскинула на графа испуганные глаза. Ее щеки запылали от смущения. А вдруг он все же успел прочитать записку? Впрочем, у него не было времени. Но если даже и так, то ему известно о намеченной на среду встрече. И наверняка он уверен в том, что Джулиана тоже туда пойдет.

— А вы имеете что-нибудь против? — Джулиана решила прибегнуть к нападению, надеясь, что граф примет ее смущение за враждебность.

— Да нет. Почему я должен иметь что-то против? — Граф тем не менее не сводил с Джулианы испытующего взгляда.

— Вот уж не знаю. Судя по тому, что вы не позволяете подругам Люси навещать ее в вашем доме, логично предположить, что переписка с ними тоже возбраняется.

Слова возмущения готовы были сорваться с губ Тарквина, но Джулиане не суждено было их услышать: в гостиную вошел лакей и заявил, что леди Мелтон с дочерью готовы принять их.

Комната производила впечатление склепа, как и гостиная, в которой они ожидали приема. Несмотря на то что здесь чаще собирались люди — домочадцы и их гости, — на окнах висели темные гардины; картины и частично мебель были зачехлены, вазы давным-давно пустовали без цветов.

Леди Мелтон с учтивым кивком протянула Джулиане руку и любезно улыбнулась графу. Лидия поднялась и встретила Джулиану радушным рукопожатием, сопровождаемым теплой улыбкой, и только после этого сделала книксен перед Тарквином. Граф поднес к губам ее руку и галантно поприветствовал.

Квентин, который сидел подле леди Лидии, поднялся, подошел к Джулиане и по-братски поцеловал ее в щеку.