|
Онъ прервалъ мою рѣчь съ чрезвычайнымъ восторгомъ. ,,Естьли сіе дѣло должно совершиться! Боже милосердый? Какія изрѣченія въ такихъ обстоятельствахъ? Говорить объ одобреніи! когда честь моего съ нимъ союза составляла все честолюбіе его фамиліи. О естьли бы Богъ благословилъ, дражайшая моя! присовокупилъ онъ съ такимъ же восхищеніемъ, чтобъ не оказывая никому почтенія завтра бы былъ щастливѣйшій день въ моей жизни! что вы о томъ скажите, любезная Кларисса! [съ видомъ дрожащимъ отъ нетерпѣливости, которой ни мало не казался притворнымъ.] Что вы скажите о завтрѣшнемъ днѣ?,, Онъ не могъ сумнѣваться, любезная моя, чтобъ я не оспорила и не назначилабъ къ сему день отдаленной, хотябъ отсрочка сего предложенія, которую уже онъ предложилъ, и подала мнѣ средство поступить въ семъ по своей волѣ. Однако, видя что я молчала, онъ возразилъ. ,,Такъ, завтра, сударыня, или послѣ завтра, или въ слѣдующій день!,, И взявъ меня за обѣ руки, онъ смотрѣлъ на меня пристально, ожидая отвѣта. Сей жаръ ложной или чистосердечной, привелъ меня въ смятеніе. Нѣтъ, нѣтъ, сказала я ему, не для чего столь скоро торопиться. Конечно лучше, когда Милордъ самъ при семъ будетъ. Я не знаю другихъ законовъ, кромѣ вашей воли, вдругъ отвѣчалъ онъ мнѣ съ холодностію, какъ будто совершенно предался моимъ желаніямъ, и хотя ему еще весьма много стоило оное пожертвованіе. Умѣренность принудила меня казаться онымъ довольною. Но крайней мѣрѣ я такъ судила. Чегобъ я не могла сдѣлать.... Но къ чему служатъ теперь желанія? Онъ хотѣлъ наградить себя (слово употреблямое имъ въ другихъ случаяхъ) за насиліе, которое онъ себѣ дѣлалъ для повиновенія мнѣ, и поцѣловалъ меня. Я оттолкнула его съ весьма справедливымъ и чистосердечнымъ негодованіемъ. Отказъ мой, казалось мнѣ, его удивилъ и привелъ въ огорченіе. Онъ по видимому, почиталъ за право ожидать всего отъ моей признательности. Онъ сказалъ мнѣ весьма откровенно, что въ таковыхъ обстоятельствахъ, въ коихъ мы находимся, онъ оправдывалъ себя въ такой невинной вольности, и что чувствительно былъ тронутъ видя себя столь презрительно отверженнымъ. Я ему ничего не отвѣчала, и тотчасъ удалилась. Проходя мимо простеночнаго зеркала, я примѣтила въ окно, что онъ держалъ кулакъ у своего лба, и услышала нѣкоторыя жалобы, между коими я различила слова: равнодушіе и холодность похожая на ненависть. Прочаго я не поняла. Намѣренъ ли онъ писать къ Милорду или къ дѣвицѣ Монтегю, о томъ я не извѣстна. Но какъ я теперь должна оставить всю разборчивость; то можетъ быть достойна я хулы, что ожидаю онаго отъ такого человѣка, которой весьма мало ее знаетъ. Естьли же правда, что онъ ее не знаетъ, и что почитая оную необходимымъ, онъ рѣшился всегда быть таковымъ; то я болѣе сожалѣнія, нежели хулы, достойна. При всемъ томъ, поелику мой жребій обязываетъ меня принять его таковымъ, каковъ онъ есть; то и надлѣжитъ мнѣ на то рѣшиться. Я буду имѣть человѣка гордѣливаго и столь привыкшаго видѣть себя всегда такимъ, какъ ему другіе удивляются, что не чувствуя внутреннихъ своихъ недостатковъ, онъ всегда помышляетъ о украшеніи своей наружности. Какъ его предложенія превосходятъ мое ожиданіе, и по его мнѣнію онъ долженъ претерпѣть отъ меня много, то я рѣшилась, естьли онъ не причинитъ мнѣ новой какой обиды, отвѣчать на его предложенія, я постараюсь, чтобъ мои изьясненія были сокрыты отъ всякаго съ его стороны возраженія, какъ и его съ моей. Словомъ, любезная моя, не видишь ли ты во всемъ, сколь мало наши свойства имѣютъ сообразности. Какъ бы то ни было, я согласна заслужить мой проступокъ, отрѣкаяся, естьли мое наказаніе ограничивается только симъ однимъ, отъ всего того что называютъ благополучіемъ въ сей жизни, съ такимъ мужемъ каковъ онъ: однимъ словомъ, я соглашаюсь препровождать до конца дней моихъ страждущую въ такомъ бракѣ жизнь. |
