– Здесь же, немного дальше по улице, в родильном доме «Александра». Теперь его уже нет, снесли – да, Сесс? – и построили там одно из этих кафе‑мороженых.

Они записали, где она училась, и мистер Пеллинг изложил свои взгляды на этот предмет.

– Я никогда не оставлял ее подолгу в одной школе – правда, Сесс? Чтобы сохранялась живость ума. Чтобы не засасывала рутина. Я всегда говорил, что перемена окружающей обстановки – это все равно что каникулы. Так ведь, Сесс?

– Он прочитал очень много книг о воспитании и образовании, – сказала миссис Пеллинг.

– Мы поженились поздно, – сказал он, словно объясняя ее присутствие.

– Мы хотели, чтобы она поступила на сцену, – сказала она. – Он, помимо всего прочего, хотел быть ее импрессарио.

Он записал еще несколько дат. Она посещала занятия в Школе драматического искусства и секретарские курсы.

– Хорошее воспитание и общий кругозор, – сказал мистер Пеллинг, – а не образование – вот во что я верю. Старался дать ей возможность узнать понемногу обо всем. Чтобы она разбиралась в жизни. Чтобы она умела держаться в обществе.

– О, она умеет держаться, – закивала миссис Пеллинг и издала какой‑то непонятный горловой звук, выдохнув целое облако сигаретного дыма. – И в ж и з н и р а з б и р а е т с я.

– Но она так и н е о к о н ч и л а секретарские курсы? – спросил Смайли, проводя пальцем по списку. – И Драматическую школу тоже.

– В этом не было необходимости, – ответил мистер Пеллинг.

Они дошли до графы о предыдущих местах работы. Мистер Пеллинг перечислил не меньше полудюжины в Лондоне и поблизости – ни на одном месте она не держалась больше полутора лет.

– Работа везде была очень неинтересная, – с приятной улыбкой объяснила миссис Пеллинг.

– Она просто хотела оглядеться, – снисходительно объяснил ее муж. – Она хотела присмотреться ко всему, почувствовать, что держит руку на пульсе жизни, прежде чем брать на себя серьезные обязательства. Я так ей посоветовал, правда, Сесс? Они все хотели, чтобы она осталась, но я не попался на эту удочку. – Он дотронулся рукой до плеча жены. – И не говори, что это в конечном счете не оправдало себя! – возбужденно прокричал он. – Даже если нам не разрешено вслух говорить об этом!

– Ей больше всего нравился балет, – сказала миссис Пеллинг. – Ей нравилось учить детей. Она обожает детей. Просто обожает их.

Это вызвало у мистера Пеллинга сильнейшее раздражение.

– Она делает к а р ь е р у, Сесс, – заорал он, стукнув себя по колену. – Господи Всемилостивый! Глупая ты женщина: ты что, хочешь, чтобы она к нему вернулась? Ты этого хочешь?

– Скажите, пожалуйста, а чем именно она занималась на Ближнем Востоке? – спросил Смайли.

– Училась. В школах бизнеса. Учила арабский язык, – сказал мистер Пеллинг и вдруг словно раздался в плечах и стал выше ростом. К удивлению Смайли, он даже встал с кресла и, властно жестикулируя, начал мерить комнату шагами.