Лейкон вернулся к конфиденциальному тону, но время от времени повышал голос, и Гиллем догадался, что это делается для того, чтобы порисоваться перед женушкой.

– Еще тебе нужно будет подготовить для меня бумагу – в качестве пояснения и дополнительной информации к тому, что будет, условно говоря, в открытке, о которой мы уже говорили. Надо четко сформулировать мысль о том, что серьезное советское присутствие в Гонконге в лице большой разведывательной сети могло бы вызвать серьезные осложнения в отношениях администрации колонии с Пекином, договорились?

– Прежде чем я смогу сделать такие далеко идущие…

– От чьего великодушия, – перебивая его, закончил Лейкон, – ежедневно и ежечасно зависит выживание Гонконга, так?

– Именно из‑за этих возможных последствий… – снова начал Смайли.

– Господи, Пенни, ты же голышом! – воскликнула госпожа Лейкон в умилении.

Она вскочила из‑за стола, чтобы отнести в постель и уложить непослушную младшую дочурку, которая появилась в дверях столовой. Тем временем Лейкон набрал в легкие воздуха, чтобы продолжить свои разглагольствования.

– Таким образом, мы не только защищаем Гонконг от р у с с к и х – а эта угроза сама по себе достаточно серьезна, уверяю вас, но, возможно, все‑таки недостаточно актуальна для некоторых из наших господ‑министров, мыслящих исключительно возвышенными категориями, – мы еще защищаем Гонконг от гнева Пекина, который внушает настоящий ужас всем без исключения. Так, Гиллем? О д н а к о, – продолжил Лейкон и, чтобы подчеркнуть поворот в своих рассуждениях, даже положил узкую и длинную ладонь на руку Смайли. – О д н а к о, – предупреждающе произнес он, его голос опустился и снова взлетел, – проглотят ли все это наши высшие руководители, принимающие решения, – это уже совершенно иной вопрос.

– Я и не собирался просить их сделать это до тех пор, пока мне не удастся получить подтверждение имеющихся у нас данных, – резко заметил Смайли.

– Да, но ведь как раз этого ты сделать и не можешь, разве не так? – возразил Лейкон, словно начиная играть другую роль. – Ты можешь проводить расследование только в Англии. Ни на что другое у тебя нет полномочий, исходя из положения о твоей организации.

– Но не проведя предварительной разведки по имеющимся данным…

– Но, Джордж, что конкретно ты п о д р а з у м е в а е ш ь под этим?

– Засылку своего агента.

Лейкон поднял брови и повернул голову, этим жестом сильно напомнив Гиллему Молли Микин.

– Какими методами ты будешь действовать – не мое дело, детали операции – тоже. Но совершенно ясно – ты не можешь сделать ничего, что могло бы вызвать недовольство, ибо у тебя нет денег и нет фондов. – Он подлил в бокалы вина, пролив немного на стол. – Вэл! – требовательно позвал он, – Тряпку!

– Ну почему же, к о е – к а к и е деньги у меня есть.

– Но не для этих целей. – От вина на скатерти осталось пятно. Гиллем посыпал его солью, а Лейкон приподнял ткань и подложил под нее кольцо для салфетки, чтобы не испортить полированный стол. Последовало довольно долгое молчание, прерываемое лишь звуком падающих на паркетный пол капель.

Наконец Лейкон сказал:

– Это твое, и только твое дело – определять, на что могут идти те деньги, которые у тебя есть.

– А ты не мог бы подтвердить это письменно?

– Нет.

– А могу я сослаться на твое разрешение предпринять те шаги, которые необходимы для подтверждения или опровержения имеющейся информации?

– Нет.