|
Филипп с присущим ему обаянием согласился, потребовав за это переезда в Ланжский замок, бывший его собственным владением. Рауль не возражал: король имеет право жить в собственном доме, его переезд заткнет глотку крикунам, и не беда, что вокруг Ланже расположены замки вассалов Тагэре и что оттуда рукой подать до Эльты. Рядом с Филиппом будут надежные люди. От смутного ропота до открытого мятежа далеко, а сила по-прежнему на стороне ре Фло. К концу месяца Дракона король переехал в Ланже, предварительно проехав по улицам доброго города Эльты, где его восторженно приветствовали жители, опьяненные победой над ненавистными выскочками и осознанием собственной значимости. Рауль благополучно водворил венценосного пленника в замок и во главе армии двинулся на мятежников. Все кончилось очень быстро, зачинщику в присутствии короля и его знаменитого кузена отрубили голову, после чего ре Фло поехал в Шато-Абе, где метался разочарованный проволочкой герцог Ларрэн, которого предстояло одновременно приободрить и одернуть. Филипп же удалился в свою вотчину, с трудом скрывая возбуждение. Во время казни он заметил в толпе человека, на темно-синем плаще которого белый волчонок задирал голову к полной луне. Эту консигну избрал для себя Александр, готовясь к посвящению в рыцари, которое должно было состояться в день именин королевы. Никто, кроме них двоих, об этом не знал, и появление человека с волчонком означало лишь одно: Александр на свободе, пытается что-то предпринять и, судя по всему, успешно. Проклятый, до чего он дожил! Оказался пленником собственного кузена и возлагает единственную надежду на младшего братишку. Хотя Сандер вырос крепким орешком. Но, во имя святого Эрасти, чего же он тянет! Еще кварта или две, и Филипп не выдержит. Он не может больше изображать из себя безвольного придурка, которому для полного счастья довольно вина и хорошеньких служанок. Филипп взял кувшин и, бросив взгляд в сторону двери - не нужно давать повод для подозрений, - быстро выплеснул две трети лучшего авирского в камин и тщательно переворошил золу. Пусть думают, что он пьет, к пьяницам всерьез никто не относится... Нэо Рамиэрль. До Седого поля они не добрались, несмотря на целительские познания Нэо и мужество Норгэреля, державшегося до последнего. Заклятия почти не помогали, травы тем более. В предгорьях Корбута Роман окончательно понял, что пока больной может держаться в седле, нужно добраться хотя бы до Гар-Рэннока, Никогда еще дорога в столицу Южного Корбута не казалась эльфу такой длинной. После Агуилы Роман посадил Норгэреля впереди себя, так как править лошадью тот уже не мог. Им повезло, недалеко от места, где некогда Рамиэрль-разведчик подобрал сломавшего ногу юного гоблина, они встретили отряд “Зубров”, возвращавшийся после очередной охоты за ройгианцами. Молодой двудесятник узнал Романа Вечного, и дальше Норгэреля несли на наспех сделанных носилках, причем походный бег орков мало чем уступал лошадиной рыси. Они оказались у Гар-Рэннока ранним вечером, когда солнце коснулось вершин заповедных лиственниц на горе Памяти. Воины, не спрашивая, повернули к Темному Замку, как гоблины гордо именовали жилище горных королей. Заранее предупрежденный высланным вперед вестником Кардинч-Стефан пад Уррик вышел навстречу гостям. Огромный и могучий, как корбутский зубр, покрытый шрамами от вражеских наганов и медвежьих клыков, горный владыка был надежным другом и истиным сыном Созидателей. Лично сопроводив друзей в лучшие покои и собственноручно переложив Норгэреля с носилок на застланное медвежьими шкурами ложе, Кардинч предложил Роману спросить совета у Теней Ушедших. В другой ситуации это бы позабавило, но сейчас эльфу было не до смеха. В храм он все-таки пошел, нельзя обижать хозяина и нарушать уверенность орков в том, что прежние боги Тарры доныне помогают советом не предавшему их память Ночному народу. Роман предпочел бы посетить святыню в одиночку, но горный владыка был не из тех, кто бросает друга в беде и забывает долг гостеприимства. |
