— Ну, Крот, ты даешь… Ты ж не пил вчера?

— Да? Да… Нет… Не пил, то есть, — Слава улыбнулся. — Так чего восьмое?

— Мая, — буркнул Базов и, поднявшись, принялся отряхиваться.

Тот жилец ближайшего дома, который не увидел этой картины, пропустил и другой номер программы. Имей этот обыватель окна не только во двор, но и на улицу, он мог бы полюбоваться, как в то же самое время в ворота четвертого КПП важно въезжает жигуль-шестерка цвета беж. Впрочем, его это вряд ли бы заинтересовало. Это, как раз — дело обычное. А вот скучающего в окне общежития дежурного по курсу сие событие подвигло к резкой смене поведения. Вялый и сонный кот в одно мгновение превратился в удирающего от облавы кабана, рванувшего с низкого старта в противоположный конец коридора.

— Курс!!! Резкий подъем! Дуб приехал!!!

7.15 . Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ). Курсантское общежитие, 4-й этаж.

— Ку-у-у-урс! Смир-р-рна!!! — топ-топ-бах, три строевых шага. — Товарищ подполковник! Во время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! Дежурный по курсу, младший сержант…

— Отставить! Вольно!

— Вольно! — не очень-то уверенно продублировал дежурный.

Ни время появления начальника курса, ни выражение его лица не предвещали ничего хорошего. По крайней мере, для личного состава наряда по курсу. А уж для дежурного в первую очередь. Хана увольнению в город. Одному, как минимум.

— Так говорите, никаких происшествий? Я вас правильно понял, товарищ младший сержант? Вы именно это сказали? — произнесено тихо, но дежурный не первый год знает своего начальника курса, барабанные перепонки еще получат свое. — А не доложите ли мне, милейший, чем в настоящее время должен заниматься личный состав согласно распорядку дня?

И следующим увольнениям, минимум двум, тоже хана… А вот и удар по перепонкам:

— Построить курс!!!

— Курс! Выходи строиться!

Вай-вай, чуть петуха не дал…

— Я сказал, построить, а не пригласить девушек прогуляться!

— Ку-у-урс!!! Становись!

Опустевший при появлении начальства коридор вновь ожил и моментально наполнился движением. Замелькали застегивающиеся на ходу показательно орущие сержанты, из комнат поползли сонные полуодетые курсачи, и узкий коридор общаги принял в себя постепенно выпрямляющийся до допустимых для четвертого курса пределов строй. Весьма далекий от плакатного совершенства.

Короткая, но эмоциональная речь подполковника Дубовенко, как всегда, произвела нужный эффект. Его подчиненные проснулись, раскаялись в дисциплинарных грехах и выразили жгучее желание жить в дальнейшем исключительно согласно распорядку дня и требованиям уставов. То есть утреннюю физзарядку присутствующие, все равно, уже пропустили, но умыться и построиться на завтрак поклялись вовремя.

— Дежурный! Сержантов — в канцелярию. Личный состав — распустить, действовать по распорядку. Список самостоятельно занимающихся физподготовкой — ко мне на стол. Отсутствующие в списке и входящие с этого момента вот в эту дверь считаются самовольно отлучившимися из расположения части. Их, по мере прибытия — в строй. Через пятнадцать минут жду доклада.

— Есть!

А что тут еще ответишь? Хорошо, что не наказал сразу, сгоряча. А там, глядишь, и пронесет. Дежурным иногда тоже везет…

7.20 . Воскресенье 8 мая 1988 г. Аэропорт Пулково, г. Ленинград.

Продавец газетного киоска, немолодой уже мужчина раннепенсионного возраста разложил, наконец, свежую прессу по привычно отведенным для каждого издания местам.