Понятно, что программу, компонующую нужный текст, Вячеслав может состряпать без труда, даже с учетом перевода на приемлемый для вычислительной машины семейства «СМ» язык. Он видел, а значит — держал в памяти, исходный модуль и знал принцип. Он даже дословно помнил то, что должно получиться на выходе. Если бы это еще можно было воспроизвести при помощи языка человеческого, то и совсем бы никакой компьютер не понадобился.

Компьютер… Сказать тому же Сергею ибн Анатольевичу, что его программка будет запущена на машине, сравнимой по мощности разве что с одним из первых Пентиумов и занимающей при этом около тридцати квадратных метров полезной площади… Удавил бы за такое издевательство над детищем.

Кстати, запустить-то запустим. И текст, стало быть, сформируем. А дальше-то чего? Не то, чтобы устройств вывода звука для таких машин не существует, было, было что-то такое, звуковым бы ящиком назвать, картой — язык не повернется. Да только здесь, в училище, такой прибамбас никому бы и в голову не пришло приобретать, а стало быть, и искать бесполезно. Думай голова, думай…

— Ну, ты там писал бы, что ли, побыстрей чуток, а то я уж скучать начинаю, — Димон все еще пытался разговор затеять.

— Э-э! Ты не халтурь. Повнимательней. Ошибки нам искать некогда будет. А я, кстати, и заканчиваю уже.

А звук, хочешь — нет, вытаскивать надо. Ладно, по диалектике: слово — набор звуков, фонем, если уж совсем по-правильному. А вот тут и память абсолютная сгодилась — видел когда-то таблицу фонем. Тогда, конечно, и мысли не возникло запоминать пару тысяч чисел-отсчетов. Но теперь-то совсем другое дело, как живые перед глазами стоят (к слову, как и многое иное, вроде расписания уроков в пятом классе). Вот они, заиньки, построились рядками, как караул на разводе. А дальше совсем просто: перекодировать слова в фонемы, а потом в числа — для программы и делов-то на пару минут.

— Ап! Готово. Значит, добивай и компилируй. А я пока на втором терминале очень нужную подпрограммку состряпаю. И тогда повеселимся…

Теперь осталось решить последнюю задачку. Все-таки, числа на выходе, то бишь импульсы напряжения, ухом по-прежнему не воспринимаемы. Звук, все одно, вытаскивать надо. Динамик нужен. Хоть радио…

Да вот же оно! Слава чуть ли не с нежностью полюбовался простеньким ретранслятором, скромно висящим на стенке.

— Крот, я готов.

— Да и я, в общем-то, тож.

— Запускаем, что ли?

— Один момент. Последний штрих.

И комод в очередной раз удивил замк а . Вячеслав подскочил к радиоприемнику, сдернул его со стенки, оторвал сетевую вилку и зубами зачистил ставшие свободными концы провода. Такое надругательство над казенным имуществом комментровать Димон не стал. Просто закрыл рот. И не подумал даже открывать его повторно, когда зачищенные провода были воткнуты в свободный разъем интерфейса.

13.40 . Воскресенье 8 мая 1988 г. Аэропорт Пулково, г. Ленинград.

Надо же, быстро этот старшина управился.

Работник прессы помахал защитнику мирного труда выздоравливающей уже рукой, прямо как родному. А тот — ничего, не гордый, приветливо так в ответ улыбнулся. Но торопится, видно, быстро мимо пробежал. Ах да, через пять минут регистрация на киевский рейс заканчивается, уже объявили. Что ж, счастливо добраться, командир.

17.30 . Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ). Вычислительный центр факультета «Авиационного оборудования» (N3). Аудитория 17.

— Ой… У-у-уй… Йопс!.. — похоже, нормальных слов у Дмитрия на языке в этот момент не оказалось.

Впрочем, Слава его вполне понимал. И этих междометий оказалось вполне достаточно, чтобы понять главное — получилось.