– Леди Альциона, каково это – испытать такой успех?

Флейм с трудом подавила истерическое желание расхохотаться. Успех? Да ведь это катастрофа! Сосредоточься! – приказала она себе.

– Ну конечно, мы все очень рады, что синьоре ди Маджори понравилась наша коллекция. – Она мило улыбнулась, но мысли ее были далеко…

Ей надо задержать у себя драгоценности, пока все не выяснится. Придется проверить под микроскопом каждый камень. А ди Маджори ведь намерена отправить коллекцию личным самолетом, который ждет в Кидлингтонском аэропорту!

– Я уверен, все, включая наших читателей, хотят узнать, откуда взялась идея необыкновенной тиары. Или это маска?

Флейм снова улыбнулась, хотя ей сейчас было не до улыбок: нельзя позволить Софии вывезти коллекцию! Фальшивый бриллиант будет обнаружен, и «Альционе» конец!

– Если бы вы побывали на бале-маскараде в Венеции, вы бы поняли, откуда эта идея. – Флейм услышала свой голос, легкий, счастливый и как будто чужой. – Извините меня пожалуйста, вот Гюнтер Восс, наш главный мастер, который занимается огранкой камней. Я думаю, он откроет некоторые тайны вашим читателям.

Она посмотрела на Гюнтера. В глазах ее стояла мольба о помощи. Гюнтер не подвел Флейм. Он увел репортера подальше от коллекции. Она услышала, как он стал ублажать его рассказами о ювелирном деле.

Флейм в панике огляделась, все толпились вокруг Софии ди Маджори, разглядывая брошь и тиару-маску.

Тут она увидела Джастина. Он тоже наблюдал за этой сценой, скривив губы в насмешливой улыбке. Она сразу все поняла. Фальшивый бриллиант – его рук дело! Неудивительно, что он в последнее время так спокоен. Он решил, что уже выиграл. И… кровь ее застыла в жилах… Он сможет выиграть, если она не придумает, как задержать у себя коллекцию и заменить фальшивку!

Вдруг Флейм осенило: а если этот камень не единственный поддельный? В коллекции несколько больших рубинов и сапфиров. Флейм закрыла глаза и глубоко вздохнула. Нет, она не может стоять так и ничего не делать, когда ее карьера готова рухнуть раз и навсегда! Флейм посмотрела на Софию, любовавшуюся на свое отражение в зеркале. Она явно была очень довольна собой!

Флейм расправила плечи. Но что она ей скажет?..

– В чем дело?

Флейм вздрогнула. Погруженная в свои ужасные мысли, она совершенно забыла о Фрэнке Йенсене, который орлиным взором наблюдал за всеми. Он видел все.

Она шепотом рассказала Фрэнку о происшедшем. Лицо Фрэнка помрачнело, когда он посмотрел на Джастина. Но все, что он мог сделать, это выразить сочувствие и поддержать ее морально. Флейм попросила рассказать обо всем Рису, потом, высоко подняв голову, выпрямив спину и с сердцем, замирающим от болезненного страха, дала указание охране отодвинуть ограждение еще на фут от стола, чтобы какая-нибудь остроглазая матрона, знающая толк в драгоценностях, ничего не заметила, и медленно прошла через толпу к Софии.

София ди Маджори наконец отвернулась от зеркала, счастливо вздохнула и шагнула к автору украшений, о которых, конечно же, будут говорить еще очень долго!

– Кара, это замечательно. Ну что я могу еще сказать?

Она перешла на более привычный для себя итальянский язык, и Флейм поддержала ее.

– Я рада, что вам понравилось, синьора. Хотя полагаю, чтобы убедиться в идеальности подгонки, нужно еще раз все проверить. Колье, например, надо поправить, чтобы оно село точно на ключицы. Серьги – чуточку укоротить!

Флейм понимала, что говорит чепуху. Все было измерено и учтено. Но она рассчитывала, что София, очарованная вещами, захочет достичь идеала. Если бы только удалось на этом сыграть!

– Поскольку тиара делалась в секрете, она может не слишком удобно сидеть на голове.