— С удовольствием, — ответил Хокмун.

Богенталь улыбнулся, поняв, что пылкое сердце Иссольды было тронуто жалким состоянием Хокмуна. И он подумал, что не может быть ничего лучшего для герцога, чем живое внимание, проявленное к нему этой милой, очаровательной девушкой.

Они не спеша брели по террасам сада. Здесь росли вечнозеленые растения, зимние цветы и овощи. Небо было ясным, и ярко светило солнце. Тяжелые меховые плащи защищали их от холодного ветра. Они смотрели на крыши домов. Кругом царили тишина и покой. Иссольда взяла Хокмуна под руку и все время о чем-то весело болтала, не ожидая ответа от своего красивого, но печального спутника. Сначала, правда, ее немного смущал Черный Камень, но потом она решила, что он едва ли отличается от той диадемы из драгоценных камней, которую она иногда носит, чтобы волосы не лезли в глаза.

Юная душа Иссольды жаждала любви, и страсть, зажженная в ее сердце бароном Мелиадусом, требовала выхода. И Иссольда рада была предложить ее этому молчаливому и суровому герою Кельна, не без основания надеясь, что это поможет исцелить его израненную душу.

Вскоре она заметила, что в глазах герцога появляется хоть какое-то выражение, лишь когда она упоминает о его родине.

— Расскажите мне о Кельне, — попросила она. — Не о том, во что он превращен сейчас, а о том, каким он был раньше или каким в один прекрасный день он снова будет.

Ее слова напомнили Хокмуну об обещании Мелиадуса. Он отвернулся от девушки и, сложив на груди руки, стоял и смотрел на чистое зимнее небо.

— Кельн, — спросила она тихо. — Он похож на Камарг?

— Нет… — Он посмотрел на крыши домов далеко внизу. — Нет… Камарг — дикий, и он всегда был таким. В Кельне же повсюду видно присутствие человека — возделанные поля, прорытые каналы, узкие петляющие дороги, фермы, деревни… Кельн — это маленькая страна с тучными коровами и откормленными овцами, заливными лугами с мягкой сочной травой, дающей приют кроликам и полевым мышам, и стогами душистого сена. Жители Кельна добрые, скромные люди и очень любят детей. Дома там старые и такие же простые, как и их хозяева. В Кельне не было ничего мрачного, пока туда не пришли гранбретанцы. Это было похоже на лавину огня и металла. И Темная Империя оставила свой след на теле Кельна — след от лезвия меча и пламени факела.

Он вздохнул. В его голосе слышалась тоска.

— Огонь и меч вместо плуга и бороны, — он повернулся и по смотрел на нее. — Кресты и виселицы были сделаны из оград и заборов, трупы коров и овец заполнили каналы и отравили землю, камни домов стали снарядами для катапульт, и люди стали трупами или солдатами — и у них не было другого выбора.

Она коснулась его плеча.

— Вы так говорите, словно это было очень давно.

Его глаза снова погасли.

— Так оно и есть. Так оно и есть. Как давний сон. Сейчас это мало что для меня значит.

Но Иссольда почувствовала, что нашла способ проникнуть в его душу и помочь ему.

В свою очередь, Хокмун вспомнил, чего он может лишиться, если не доставит девушку лордам, и с готовностью принял ее внимание, хотя совершенно по иным причинам, нежели она себе представляла.

Во дворе их встречал граф. Он осматривал старую лошадь и разговаривал с конюхом.

— Она свое отслужила, — сказал граф. — Пусть пасется на травке. Затем он подошел к дочери и к Хокмуну. — Господин Богенталь сказал мне, что вы более слабы, чем мы думали, — сказал он, обращаясь к Хокмуну. — Но вы можете оставаться в замке Брасс столько, сколько вам будет угодно. Надеюсь, Иссольда не слишком утомила вас своими разговорами.