— Нет, что вы. Я отдыхаю, гуляя с ней.

— Отлично! Сегодня вечером у нас будет небольшое развлечение. Я попросил Богенталя почитать нам что-нибудь из его последних сочинений. Он обещал нечто легкое и остроумное. Надеюсь, что вам понравится.

Хокмун заметил, что граф смотрит на него с каким-то особым вниманием. Мог ли граф догадываться о цели его визита? Брасс славился своим умом и тонким знанием людей. Но уж если сам барон Калан не смог разобраться в характере герцога, то это, несомненно, должно привести в замешательство и графа. Хокмун решил, что бояться нечего, и позволил Иссольде увести себя в замок.

В этот вечер был устроен торжественный ужин, и граф не поскупился на угощение. За столом собрались наиболее почтенные граждане Камарга, несколько самых известных скотоводов и несколько тореадоров, включая сейчас уже полностью оправившегося от травм Мэтана Джаста, чью жизнь год назад спас граф Брасс. Рыба и дичь, красное вино и белое мясо, всевозможные овощи, разнообразнейшие напитки, эль и множество превосходных соусов и гарниров — все это было выставлено на длинном широком столе. По правую руку от графа сидел Дориан Хокмун, по левую — Мэтан Джаст, ставший победителем в последней корриде. Джаст просто обожал графа и относился к нему с таким уважением, что тот, кажется, иногда чувствовал себя неловко. Рядом с Хокмуном сидела Иссольда, а напротив ее — Богенталь. На другом конце стола расположился одетый в пышные меха старый Зонзак Элькарэ, величайший из всех известных быководов Камарга. Он много ел и часто смеялся. Рядом с ним сидел фон Виллах, и эти почтенные мужи, кажется, получали огромное удовольствие, находясь в компании друг друга.

Когда пиршество уже подходило к концу, и уже были съедены и пирожные, и конфеты, и знаменитый камаргский сыр, перед каждым гостем было поставлено по три кувшина с вином разных сортов, маленький бочонок эля и большой кубок для питья. Только перед Иссольдой стоял один кувшин и маленький кубок, хотя за ужином она пила наравне с мужчинами. Похоже, она решила, что ей хватит.

Вино немного раскрепостило Хокмуна, и он стал выглядеть чуть более оживленным. Раз или два он даже улыбнулся, и если уж не отвечал на шутки других, то во всяком случае не утомлял гостей своим угрюмым видом.

— Богенталь! — раздался голос графа. — Ты обещал нам балладу!

Богенталь, улыбаясь, поднялся. Лицо его, как, впрочем, и лица других, раскраснелось от выпитого вина и обильной пищи.

— Я назвал балладу «Император Глаукома» и надеюсь, что она позабавит вас, — сказал он и начал читать.

Граф Брасс, криво усмехаясь, следил за серьезным выражением на лице Богенталя. Поэт читал с большим чувством, щедро разукрашивая текст напыщенными выражениями и сложными рифмами. Хокмун смотрел по сторонам и видел, что некоторые гости выглядят удивленными, другие же, уже достаточно опьяневшие, весело улыбаются. Сам он оставался невозмутимым. Иссольда наклонилась к нему и что-то прошептала, но он не услышал….

— О чем это он? — проворчал фон Виллах.

— О давних временах, — кивнул в ответ Зонзак Элькарэ, — еще до Страшного Тысячелетия.

— Я бы лучше военную песню послушал.

Зонзак Элькарэ жестом попросил его не шуметь. Богенталь продолжал….

Хокмун почти не разбирал слов, но ритм стиха, кажется, оказывал на него определенное воздействие. Сначала он думал, что это — вино, но потом понял, что в какие-то моменты его мозг как бы начинает пульсировать, и давно забытые чувства и ощущения вновь пробуждаются в его груди. Он покачнулся на стуле.

Богенталь пристально взглянул на Хокмуна, продолжая читать и энергично жестикулировать при этом…

— Вам нехорошо, милорд? — наклонившись к Хокмуну, обеспокоенно спросила Иссольда.