Джим удивился еще больше: имя и регалии значили для Камберленда больше, чем жизнь. Казалось, страшной тяжестью обрушилось на графа воздвигнутое им здание его жизни, и он был раздавлен этим обвалом.

Из‑за стола поднялась Анджела и направилась к графу. Она не могла не посочувствовать человеку, на которого обрушилось неожиданное несчастье.

– Не надо, Энджи, – остановил ее голос Кинетете.

– Не надо? – растерянно повторила Анджела.

– Камберленд не поймет тебя. – пояснила Кинетете. – Если бы ты приходилась ему матерью или сестрой, тогда может быть… Ты для него посторонняя женщина – более того, жена недруга – и граф решит, что ты потешаешься над ним.

– Разве граф не поймет, что ему сочувствуют?

– В мире, куда ты попала, не рассчитывают на сострадание посторонних. Да ты посмотри… – Кинетете взяла Энджи за руку и развернула лицом к столу.

Епископ, Брайен и Дэффид смотрели на Камберленда с нескрываемым интересом, но в их глазах не было и намека на жалость или сочувствие.

Проследив за взглядом жены, Джим внезапно сообразил, что поставленный им спектакль не обошелся без зрителей.

– Каким образом… – начал он, но его прервал голос Кинетете:

– Тебе все объяснит Каролинус. Джим перевел взгляд на мага. Каролинус проснулся и, казалось, был полон сил.

– Не задавай мне лишних вопросов, Джеймс, – сказал маг. – Я сделал так, чтобы все сидящие за этим столом стали зрителями сотворенной тобой иллюзии. Мне кажется, она тебе удалась и не причинила никому зла. Надеюсь, что милорд епископ согласится со мной.

Ричард де Бисби что‑то буркнул себе по нос и смерил Джима недружелюбным взглядом.

– И я считаю, что иллюзия не причинила никому зла, – подала голос Кинетете, нарушив воцарившееся молчание. – Однако тому, кто ее создал, пора вывести милорда графа из угнетенного состояния.

Джим склонился над графом.

– Милорд Камберленд!

Граф даже не шелохнулся. Джим повторил попытку:

– Милорд!

Камберленд сохранял полную неподвижность. Джим оперся рукой о стол, наклонился и размеренно проговорил графу в самое ухо:

– Милорд, то, что с тобой случилось, было всего лишь сном, и этот сон не станет реальностью, если он послужит тебе уроком.

Граф приподнял голову.

– Нет, это был не сон, – сказал он усталым, безжизненным голосом. – Ни один сон не может быть таким явственным.

– Ты ошибаешься, – возразил Джим. – Мне лучше знать. Я маг, и это я навеял на тебя сновидение.

– Я не верю тебе, – сказал Камберленд, немного повысив голос. – Маг не может погрузить человека в сон.

– Это ни на что не похоже! – возмутился Каролинус. – Как можно отрицать всесилие магии?

– Сын мой, – вступил в разговор епископ, взглянув на графа, – ты действительно спал. Сэр Джеймс не обманывает тебя.

Камберленд потер рукой лоб.

– Если ты позволишь, милорд, – проговорил Джим, – я растолкую тебе твой сон.

– Сон говорит о том, что мне не спастись от моих врагов, – опустошенно сказал Камберленд.

– Нет, – возразил Джим, – сон говорит о том, что ты сам замыслил расправиться с неугодными тебе людьми при дворе. Ты сам организовал набег на свое поместье с тем, чтобы обвинить в преступлении графа Оксфордского и его сторонников.

Естественно, ты нажил себе врагов. И они начнут действовать, если ты не угомонишься. Им легче обвинить тебя в колдовстве, чем поднять мятеж, сколотив войско из недовольных повышением налогов.