– И все же, мне очень жаль, что я ранил тебя. Извини меня, Брайен.

– Да какие могут быть извинения? – удивился Брайен. – Какая разница, чье копье угодило мне в грудь? Я сам проявил беспечность. А тебе я признателен. Ты не оставил меня валяться на поле боя, обошелся со мной по‑дружески. У тебя в замке все с ног сбились, ухаживая за мной. Я вот‑вот поправлюсь. Может быть, уже к вечеру я смогу встать с постели и поужинать в Большом зале. – Брайен вопросительно просмотрел на Джима.

– Тебе еще рано вставать с постели. Не забудь…

– Да я знаю, – поморщившись, перебил Джима Брайен. – Наслышался от Анджелы. Мне собираются сделать переливание крови. Подыскивают подходящего человека. Да пока его найдут, может, пройдет несколько дней. Что же, мне все это время лежать, как колода? Я уже не так слаб.

– Охотно верю, – сказал Джим. – Но все мы – и Геронда, и Анджела, да и я сам – будем чувствовать себя спокойнее, если ты немного еще полежишь.

– Ничего не поделаешь, – со вздохом ответил Брайен. – Придется потерпеть. Я забыл тебя спросить, Джеймс, чем закончилось сражение в Скиддоуском лесу. Кто победил?

– Сам не знаю, – ответил Джим. – Я тоже вылетел из седла. Оставаться на поле боя было опасно, и я решил, что нам с тобой там не место. Нас могли затоптать лошади. Один Бланшар чего стоил! Так и норовил напасть на меня.

– Бланшар! – вскричал Брайен. – А где он? Остался на поле сражения? На такого коня позарятся многие.

– Не беспокойся, Брайен. Бланшар стоит у меня в конюшне.

Брайен облегченно вздохнул.

– Ты вернул меня к жизни, Джеймс. Ты же знаешь, как я дорожу конем.

– Еще бы! Бланшар – настоящий боец. Он на примете у многих. Джон Чендос считает, что Бланшар достоин и королевской конюшни.

– Сэр Джон прав, – согласился Брайен. – Ни один король не отказался бы от такого коня. Да только я не продам Бланшара ни за какие деньги. Джеймс, а почему бы нам не развлечься? О вине сейчас грешно говорить, но, может быть, мне не повредит слабое пиво? А потом я бы с удовольствием сыграл в шахматы.

Джим окинул Брайена взглядом. Брайен не хорохорился. Он действительно чувствовал себя лучше. И все же алкоголь, даже в небольшой дозе, мог повредить раненому.

– Сыграем в шахматы, – сказал Джим. За доску Джим сел без всякой охоты. В четырнадцатом веке в шахматы играли по своим правилам. А что за правила – скука! Рокироваться нельзя, а ферзем изволь ходить только по диагонали, да и то всего лишь на одну клетку! Ни один из известных Джиму дебютов разыграть было нельзя.

Джим проиграл три партии кряду. Одно утешение: Брайен сиял от счастья. Получил заряд бодрости. Может быть, обойдется без переливания крови?

Расставшись с Брайеном, Джим пошел в спальню. За дверью раздавались женские голоса. Джим махнул рукой и вернулся на лестницу. Похоже, Геронда и Даниель обиделись на него. Пусть их успокаивает Энджи. Джим еще не виделся с Дэффидом.

Дэффид ап Хайвел сидел за высоким столом в Большом зале и правил наконечник стрелы. Он был из тех людей, которые не умеют сидеть без дела.

– Милорд! – Дэффид оторвался от своего занятия, заметив в дверях Джима.

– Зови меня Джеймсом, – сказал Джим, сев за стол. – Мы знакомы уже несколько лет и можем называть друг друга по имени.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Джеймс, – ответил Дэффид. – Расскажи мне, как чувствует себя Брайен. Как случилось, что его ранили?

Джим безропотно пустился в повествование, обходя молчанием лишь причину, побудившую Брайена присоединиться к отряду, вторгнувшемуся в земли графа Камберленда.