– Это пустяки, сэр Джеймс, – проговорил Алан, лежа на земле. – Мне стыдно, что я сказал про головную боль. Позвольте мне подняться…

– Не двигайся! – приказал Геррак. – Делай, что тебе говорит сэр Джеймс!

– Да, отец. – Алан вновь опустился на какой‑то тюк, который подложил ему под голову один из братьев.

Остальные раздевали мертвецов и слугу, который остался в живых, хотя одна его рука висела как плеть, а топор торчал в стволе дерева футах в десяти от тропы, несомненно брошенный туда искусной рукой Лахлана.

– Сэр Геррак, – Джим поднялся, – будьте добры, посидите немного с Аланом, а мы пока позаботимся о другом. Лахлан, я думаю, мы должны побеседовать с Мак‑Дугалом.

– Да уж, конечно, должны, – ответил Лахлан с весьма недоброй усмешкой. Он потрогал лезвие своего кинжала.

– Я сказал – «побеседовать»! Пошли со мной. – Джим повернулся к Жилю:

– И ты тоже, Жиль.

Оставив сэра Геррака с Аланом и другими сыновьями Джим двинулся к Мак‑Дугалу; тот по‑прежнему сидел на коне, глядя на сияющую стальную фигуру юного Кристофера, преградившего ему путь. Шестнадцатилетий юноша сдержал свое слово. Он не шевельнул ни одним мускулом и, на взгляд Джима, который шел к Мак‑Дугалу пешком, представлял собой действительно довольно грозное зрелище, застыв на дороге с копьем наперевес Когда они подошли, человек в расшитом золотом плаще обернулся и взглянул на них.

– Эй, Ивен, – обратился к нему Лахлан, прежде чем Джим успел вставить слово. – Никак ты решил навестить нас?

– Сэр, – начал Джим, – каково бы ни было ваше звание…

– Его зовут этим новомодным словечком «виконт», – подсказал Лахлан.

– Милорд Мак‑Дугал, – продолжал Джим. – Я сэр Джеймс Эккерт, барон де Буа де Маленконтри. Вы мой пленник. Сойдите с коня.

– И поживей, Ивен, – добавил Лахлан, снова пробуя острие своего кинжала. Очень советую поторопиться.

Однако Мак‑Дугал спешился без особой суеты. На земле его фигура не производила такого впечатления, поскольку он оказался на добрых четыре дюйма ниже Джима и по крайней мере на два дюйма ниже Лахлана. Однако худощавое лицо с высокими скулами выражало глубокое презрение.

– В наши дни на дорогах полно разбойников, – пробормотал он, просовывая руку под свой плащ. Лахлан тут же приставил ему к горлу кинжал, и рука виконта остановилась.

– Я хочу лишь достать платок, – мягко произнес Мак‑Дугал и медленно извлек лоскут тончайшей ткани, который, казалось, больше подходил для женщины. От платка исходил легкий аромат духов. – Здесь что‑то дурно запахло.

– Продолжай в том же духе, и тебе скоро вообще будет нечем нюхать, пригрозил Лахлан. – Ты даже не обратил внимания на имя человека, взявшего тебя в плен. Это сэр Джеймс Эккерт, Рыцарь‑Дракон.

Джим никак не ожидал, что слова Лахлана могут произвести такой эффект. От хладнокровия Мак‑Дугала не осталось и следа.

– Рыцарь… Дракон? – запинаясь повторил Мак‑Дугал. – Этот… колдун?

– Маг! – взорвался Джим, почему‑то вдруг разозлившись. – Тот, кто еще раз произнесет это слово, пожалеет об этом!

– Да‑да, сэр Джеймс! – Голос Мак‑Дугала дрожал. Лицо его стало белым, как у Алана, когда с него сняли шлем. – Конечно, милорд маг.