Затем Джим вспомнил, как уже случалось раньше, что это четырнадцатое столетие, а он английский барон, гость постоялого двора и, по местным меркам, богатый человек, обладающий положением в обществе и властью. За окном уже начался день, а значит, слуги на постоялом дворе зашевелились. Джим прошел мимо Секоха, открыл дверь и подошел к лестнице, которая вела на нижний этаж, в общий зал.

– Эй! – крикнул он. – Слугу к лорду Джеймсу! Немедленно! – Он вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и быстро сказал Секоху: – Теперь слушай внимательно. Я только что позвал слугу. Когда он придет, я пошлю его вместе с тобой купить тебе одежду. Сейчас дам тебе деньги. Не отдавай их слуге. Просто передай их ему, когда тебя снабдят одеждой, и надменно скажи: «Позаботься об этом». Затем выйди из лавки, будто захотел подышать свежим воздухом. Подожди его снаружи. Он не догадается, что ты не знаешь цену деньгам. Он не поймет, что ты не знаешь, сколько стоит одежда, кстати говоря, я тоже не знаю.

– Не знаешь? – изумленно переспросил Секох.

Джим проигнорировал его вопрос и продолжил:

– Если ты дашь ему деньги и выйдешь, он побоится не принести тебе причитающуюся сдачу и не присвоит оставшееся. Он постарается как можно лучше сторговаться с продавцом и урвать немножко для себя, но вернет тебе большую часть того, что должен будет вернуть. Держи это у себя, пока не придешь сюда. Потом я кину ему монетку, и все будет улажено.

– Д‑да, – сказал Секох, – я понял.

– Ты уж извини, что тебе придется идти по городу голышом, пока слуга не купит одежду… – начал было Джим, но его остановило удивление на лице Секоха.

– Почему? – спросил Секох.

Джим мысленно ударил себя кулаком по лбу за глупость. Конечно же, будучи драконом, Секох ничего не знает про одежду и не видит ничего странного в том, чтобы ходить без нее, даже на людях. Он знает, что люди носят одежду, но он никогда раньше не был человеком, он все еще мыслит как дракон, которому вполне довольно своей шкуры. К счастью, в средневековом мире вид голого человека не повергает окружающих в шок, как это случилось бы в двадцатом веке.

– Неважно, – сказал Джим, – забудь, что я об этом упоминал.

– Хорошо, милорд, – слегка удивленно проговорил Секох.

Через несколько мгновений вошел слуга. Джим втолковал ему свой наказ. Он уже передал золотую монету Секоху, который спрятал ее в своем маленьком кулачке.

– Запомни, – строго сказал Джим, – это мой личный слуга, который только что догнал меня. Отнесись к нему с должным уважением. Он вам, здешним, не ровня!

– Да, милорд, – ответил слуга.

Испытывая достаточное благоговение – ведь Джим с друзьями получил, возможно, лучшую комнату на постоялом дворе, – слуга не позволил себе даже намека на усмешку. А может, зная, что Джим англичанин, он побаивался, что важный постоялец выхватит меч, усмотрев в его поведении хоть малейшую наглость.

Они вышли. Джим прошелся по комнате, открыл ставни и смотрел на сияние дня, пока не вернулись слуга с Секохом, одетым в серые штаны и рубаху, голубую куртку и плоскую шапочку. Эта шапочка по фасону напоминала те, что носили люди рыцарского звания и выше, но достаточно от них отличалась, чтобы было вполне ясно, что Секох всего лишь слуга.

– Все прошло хорошо? – нетерпеливо спросил Джим, когда слуге было выдано две мелкие монеты из сдачи, которую принес Секох, и тот, зажав их в кулаке, как золотой, вышел. – Он заговаривал с тобой? Что ты ему сказал?

– О, он пытался. – Секох задрал нос, очевидно, изображая, как он себя повел, когда слуга заговорил с ним.