В то, что это сделал сам Эссессили, поверить невозможно. Каролинус считал, что за всем этим скрывается некто могущественный и обладающий магическими знаниями.

Джим тщетно пробовал задавать вопросы по‑разному, чтобы узнать у Экотти что‑нибудь еще, но Жиль решительно оборвал его.

– Если мы собираемся пересечь Английский канал, – Сказал он, бросив многозначительный взгляд в сторону двух загипнотизированных, явно не уверенный, что они не в состоянии услышать и запомнить его слова, – нам лучше убраться до темноты. После наступления темноты будет трудно найти то, что нам надо.

– Верно, – сказал Джим. – Ты можешь свободно говорить при них. Прежде чем мы уйдем, я постараюсь удостовериться, что они забыли все, что здесь произошло. Ты хочешь сказать, что нам надо найти корабль, который бы нас перевез, а после наступления темноты это будет трудно сделать, если вообще возможно? Так?

– Именно так, Джеймс, – подтвердил Жиль.

– Ты прав. Жиль, – произнес Джим. – Тогда я кончаю с этим, и, прежде чем уйти, мне нужна уверенность в том, что они все забыли. – Он повернулся к сидящим: – Вы будете сидеть, пока медленно не сосчитаете про себя до пятисот. По истечении этого времени вы очнетесь, но не будете помнить ничего, что здесь произошло с того момента, как мы вошли в комнату. Понятно? Кивните, если поняли.

Оба кивнули.

Джим повернулся и вывел соратников через ту же дверь, в которую они вошли, по дороге он прихватил слугу и восстановил у всех невидимость.

Глава 22

Джим взглянул на небо. За два года, проведенных в этом мире, он приобрел привычку определять время по положению солнца, будто здесь и родился.

– Дело к сумеркам, – сказал он, – похоже, у нас осталось всего два часа, чтобы найти корабль и убраться отсюда. Я не привык торговаться и думаю, что у Брайена в этом больше опыта, чем у меня. – Он взглянул на Брайена, который выглядел довольно смущенным из‑за того, что ему напомнили о его бедности и возможности содержать замок Смит только за счет побед на турнирах и маленького поместья, поддерживающего его существование. Брайен кивнул. – Дэффид, – продолжил Джим, – ты, наверное, лучше всех нас умеешь торговаться. Я надеюсь, что кораблем займешься ты. А мы с Брайеном сделаем все, что можем, действуя заодно с тобой. Секох, оставайся здесь и пригляди за лошадьми и вещами. – Он взглянул на болотного дракона в человеческом облике и заметил, что, не считая столового ножа на поясе, такого, какие носили все кругом, купленного ему слугой с постоялого двора вместе с одеждой, тот безоружен. – Вот, – сказал он Секоху, – возьми мой меч и кинжал, это не позволит грабителям думать, что ты легкая добыча.

Он начал отстегивать тяжелый пояс, на котором висело оружие. Брайен и Жиль тут же издали протестующий возглас.

– О чем ты думаешь, Джеймс! – вскричал Брайен. – Простолюдин наденет рыцарский пояс? Нарядится под благородного? – Он начал копаться в их багаже.

– Вот! – Он достал запасной меч и кинжал. – У нас есть оружие. Вот, Секох, можешь взять это. Но рыцарский пояс – никогда!

– В самом деле, сэр, – промямлил Секох. – У меня и в мыслях не было… Может, даже это…

– Давай, Секох, бери то, что дает тебе Брайен, – сказал Джим, – они с Жилем совершенно правы. Я не подумал.

– Хорошо, милорд, – ответил Секох, принимая от Брайена меч и кинжал.

Джим сочувственно наблюдал за ним. Он забыл одно из основополагающих правил поведения в этом средневековом мире. Секох с его обостренной драконьей гордостью, возможно, понял реакцию Жиля и Брайена намного лучше самого Джима.