— Да, возможно, тебе не лучше, чем мне, — задумчиво протянула Раникэ, и, вскочив с покрывала, отошла от меня.

Разводили костёр и запекали пойманных кошиярами зайцев Альтанир, Айсек и Пиротэн. Кошки боялись настоящего огня и не желали приближаться к нему. Поздний ужин так же прошёл в напряжённом молчании. Уснула я в объятиях жениха, уже засыпая, услышала тихий разговор между кошиярами и моими друзьями. Они распределяли дежурства на ночь. Сознание мимолётно затронуло чувство вины, что я не могу разделить ночное бдение с ними, но сон взял своё. Да и о каком дежурстве могла идти речь? Я в этой команде была самым слабым, и в тоже время, самым опекаемым звеном.

* * *

Вонь, нестерпимая вонь душила и мешала вздохнуть. Едкий запах гари и дым, казалось, забили все лёгкие, но никто не спешил мне на помощь. С трудом разлепив веки, я завизжала, и снова зажмурилась, но лишь на мгновение. Вокруг меня бушевало пламя. Но огонь не обжигал, я вообще не чувствовала жара. Душили именно дым и вонь.

Сквозь треск пожирающего влажную траву огня я с трудом улавливала голоса.

Кто-то звал меня, уговаривал успокоиться и не волноваться. Но как я могла успокоиться? Посмотрела бы я, как они не волновались бы, если бы горели заживо!

Я с трудом соображала, что происходит, и где я нахожусь. Глаза застилало пламя, горло сжимало от нехватки воздуха, а все мысли занимала лишь одно паническое осознание — я горю, я умираю!

— Бесполезно! Нужно обезвредить её! — прокричала какая-то женщина.

— Не смейте вредить моей невесте! — вторил ей разгневанный мужской крик.

Сильный удар по спине вышиб остатки воздуха из лёгких и отбросил вперёд на несколько метров.

«Я умерла?» — только и успела подумать я, проваливаясь в горячее небытие.

Сознание вернулось резко, словно кто-то с силой толкнул меня или облил холодной водой, заставляя проснуться. Я рывком села и закричала. Не от боли, а скорее от страха. Хотя боль была довольно сильной. Всю кожу пекло, будто я искупалась в кипятке, но больше всего болела спина. Каждая попытка вдохнуть поглубже отдавалась резкой болью под лопатками и в боках. Эта боль и заставила меня замолчать.

В полумраке перед моим лицом появилась миловидная девушка с острыми кошачьими ушками, которые нервно подёргивались.

— Выпей, горло, наверное, сорвала, — проговорила Раникэ, протягивая мне кружку.

— Что произошло? — прохрипела я, с благодарностью принимая кружку, в которой оказалась обычная родниковая вода.

Хоть жажда и была нестерпимой, но я смогла сделать лишь пару глотков. Закашлялась и расплескала остальное на колени. Студёная вода показалась мне кипящим маслом, попав на обнажённую кожу. Обнажённую? И я с ужасом поняла, что голая! На мне не было вообще никакой одежды. Только жёсткое, колючее покрывало, и то сползло, когда я вскочила.

— Ты загорелась во сне, — дрожащим от страха голосом произнесла Раникэ. — Вспыхнула, как факел. Сначала волосы, а потом вся полностью. Мы пытались затушить водой и землёй, уговаривали прекратить, но ты была в панике и горела всё ярче. Тогда Баштияр схватила большой камень и бросила его тебе в спину. Ты потеряла сознание и затухла. Твой учитель сказал, что это враг с помощью медальона призвал твою истинную сущность.