|
У женщины был в руках посох, украшенный на варварский лад перьями. Ее спутник нес изрядно потертый заплечный мешок. Они уселись и, не снимая теплых плащей, завели негромкий разговор. — Я встретил их на дороге за городом, — сказал Стурм. — Они еле шли, женщина совсем выбилась из сил, да и мужчина выглядел не намного лучше. Вот я и привел их сюда, пообещав, что здесь они найдут пищу и кров на ночь. Это очень гордые люди: они, я думаю, не приняли бы моей помощи, не будь они оба измучены до предела. К тому же они заблудились и… — Стурм понизил голос, — … По дорогам нынче бродит такое, с чем лучше не встречаться во тьме. — Кажется, мы уже видели тех, о ком ты говоришь, — мрачно заметил Танис. — Они требовали с нас какой то жезл… И он рассказал друзьям о встрече с Младшим Командиром Тоэдом. Стурм с улыбкой выслушал описание битвы, но затем покачал головой. — Стражник Искателей тоже спрашивал меня насчет жезла, — сказал он. Там, снаружи. Голубой хрустальный, верно? Карамон кивнул и накрыл ладонью тонкую руку брата. — Один из этих паршивых стражников остановил и нас, — сказал воин. —Можете вообразить, они намылились конфисковать Рейстов посох… Как они там выразились, «для дальнейшего изучения». Я показал им свой меч, и они тут же передумали… Рейстлин высвободил руку и презрительно скривил губы. Танис спросил его: — Что было бы, если бы они все таки отняли посох? Золотые глаза мага блеснули из под капюшона. — Они умерли бы жуткой смертью, — прошелестел его голос. — И отнюдь не от меча моего брата! Полуэльфу сделалось зябко… Тихие слова мага содержали куда больше угрозы, чем шумная похвальба Карамона. «Что же это за жезл, если гоблины готовы из за него на убийство?» —задумался Танис. — По слухам, худшее еще впереди, — негромко заметил Стурм. Друзья пододвинулись ближе. — На севере собираются армии, — продолжал рыцарь. —Армии каких то страшных существ… Нелюдей. И все говорят о войне. — Я слышал то же самое, — сказал Танис. — И я, — кивнул Карамон. — А еще… Чувствуя, что это надолго, Тассельхоф отвернулся и зевнул. Кендеру было скучно; он принялся оглядывать гостиницу в поисках новой забавы. Глаза его обратились на старца, который все так же сидел у огня, рассказывая сказку мальчишке. Но не только ему: Тас заметил, что и варвары внимательно вслушивались. А потом… Потом у него попросту отвисла челюсть. Ибо женщина откинула капюшон и блики огня легли на ее волосы и лицо. Восхищенный кендер так и застыл. У нее было лицо мраморной статуи: правильное, безупречное и бесстрастное. Однако восхищение кендера относилось в первую очередь к ее волосам. Подобных волос он никогда еще не видал, и в особенности — у жителей Равнин, которые, как правило, были темнокожи и темноволосы… Нет, ни один ювелир, запасшийся золотыми и серебряными нитями, не смог бы выпрясть ничего подобного ее бледно золотым волосам, мерцавшим в свете огня… И еще один человек внимательно прислушивался к речам старика. Он был одет в темно коричневые с золотом одежды Искателя. Он сидел за круглым столиком и потягивал вино, подогретое с пряностями. Уже несколько опустевших кружек стояло перед ним на столе; пока Тас смотрел на него, он мрачно потребовал еще. — Это Хедерик, — шепнула Тика, пробегая мимо стола, за которым расположились друзья. — Высокий Теократ… — Вина!.. — вновь потребовал тот, и Тика помчалась на зов. Хедерик зарычал на нее, ввернув что то насчет из рук вон плохого обслуживания. Было видно, что Тика уже собиралась резко ответить ему… Но только прикусила губы — и промолчала. Старец между тем кончил сказку, и мальчик вздохнул, а затем любопытно спросил: — Ты, дедушка, все по правде рассказываешь про древних Богов? Тассельхоф видел, как нахмурился Хедерик. |
