|
— Давай плати, ты, здоровенный облом! — указал он пальцем на Карамона. — Э, так не пойдет, — засмеялся богатырь. — Она тебе подсказала. — Во всяком случае, время свидетельствует, что Карамон ошибался, —проговорил Танис с улыбкой. — Я немало путешествовал по свету и не побоюсь утверждать: ты — одна из самых красивых девушек Кринна! Польщенная Тика залилась румянцем, но тотчас же помрачнела. — Мне тут кое что передали для тебя, Танис, — сказала она и, порывшись в кармане, извлекла цилиндрической формы предмет. — Принесли только сегодня и при довольно странных обстоятельствах… Нахмурившись, Танис взял у нее предмет. Это был футляр для письма, вырезанный из черного дерева и до блеска отполированный. Танис медленно вытащил кусочек тонкого пергамента, развернул и прочел. Чернила были черными, а почерк — крупным и четким, и при виде его сердце Таниса забилось тяжело и болезненно. — От Китиары, — сказал он наконец и сам почувствовал, как натужно и неестественно прозвучал его голос. — Она не придет. Какое то время все молчали. — Вот, значит, как, — проворчал затем Флинт. — Нарушенный круг, невыполненный обет… Не к добру это! — Покачал головой и повторил: — Не к добру! 3. СОЛАМНИЙСКИЙ РЫЦАРЬ. СТАРИК ДАЕТ ВЕЧЕРИНКУ Рейстлин наклонился вперед. Они с Карамоном молча обменялись взглядами — и мыслями. Это был один из тех редких моментов, когда серьезное затруднение или опасность делали заметным их близкое родство. Китиара приходилась им старшей единоутробной сестрой. — Она не нарушила бы обета, не будь она связана другой клятвой, и притом более важной, — высказал Рейстлин их с братом общую мысль. — Что она пишет? — спросил Карамон. Танис заколебался было, потом облизал пересохшие губы: — Она служит какому то новому господину, и многочисленные обязанности не дают ей отлучиться, о чем она весьма сожалеет. Она шлет всем нам самые лучшие пожелания и пишет, что любит… — у него перехватило горло, он кашлянул, — любит своих братьев и, — внезапно замолчав, он скатал пергамент, — и все. — Любит братьев и кого? — спросил любознательный Тассельхоф. — Ой! И кендер обернулся к Флинту — тот наступил ему на ногу. Потом он увидел, как покраснел Танис. — Ой, — повторил Тассельхоф, чувствуя, что сморозил не то. — Вы поняли, о чем это она? — обратился Танис к братьям. — Что еще за новый господин? — Можно ли говорить наверняка, если речь идет о Китиаре? — Рейстлин пожал худыми плечами. — Последний раз мы видели ее пять лет назад, здесь, в гостинице. Она отправилась на север вместе со Стурмом. С тех самых пор мы больше ничего о ней не слыхали. Что же касается нового господина, я бы сказал, теперь мы хоть знаем, почему она сочла возможным пренебречь обещанием: она принесла клятву верности кому то другому. В конце концов, она же воительница, наемница. — Да, — согласился Танис, убирая свиток в футляр. И поднял глаза на Тику: — Ты сказала, были какие то странные обстоятельства? Какие же именно? — Сегодня в середине утра письмо принес человек который… То есть я думаю, что это был человек. — Тика содрогнулась. — Он был с головы до ног замотан в какие то тряпки, а лица я так и не разглядела. Он говорил таким шипящим голосом и с незнакомым акцентом «Передай это Танису Полуэльфу», —сказал он мне. Я ответила, что тебя, мол, нет и не было уже несколько лет. «Он придет», — сказал незнакомец. И ушел. Вот тот дедуля тоже его видел. —Тика указала на старца, сидевшего в кресле возле огня. — Спросите его, может быть, он еще что то заметил? Танис обернулся и посмотрел на старика: тот рассказывал сказки какому то мальчику, мечтательно уставившемуся в огонь. |
