|
Тщетно: Флинт, скрючившийся на дне лодки, неподвижным взором смотрел на волны и содрогался всем телом. Золотая Луна зябко куталась в меховой плащ. По обычаю своего племени, она была одета в штаны из тонкой оленьей замши, юбочку с бахромой, куртку, подпоясанную ремнем, и мягкие кожаные сапоги. Когда Карамон бросил Флинта в лодку, ее окатило водой: мокрая замша прилипла к телу. Золотая Луна озябла и стала дрожать. — Возьми мой плащ, — сказал Речной Ветер и начал стаскивать с плеч тяжелую медвежью шкуру. — Не надо, — Золотая Луна отрицательно мотнула головой. — Ты только что перенес жестокую лихорадку, а я… Ты же знаешь, что я никогда не болею. Но если ты, воин, обнимешь меня… — тут она подняла глаза и улыбнулась ему, — … То нам обоим станет теплее. Речной Ветер притянул ее к себе и шепотом поддразнил: — Это твой царский приказ, Дочь Вождя? — Конечно. — Золотая Луна прижалась к его широкой груди и счастливо вздохнула. Посмотрела в звездное небо… И застыла, задохнувшись от волнения. — Что такое? — спросил Речной Ветер и тоже вскинул голову к небу. Другие беглецы не поняли их разговора. Но все слышали, как ахнула Золотая Луна, и видели, как что то в небе приковало взгляды этих двоих. Приподнявшийся Рейстлин откинул капюшон, но тут же закашлялся. Когда приступ миновал, он обшарил небо пристальным взглядом. И тоже замер, а глаза его изумленно округлились. Протянув костлявую руку, он схватил Таниса за плечо и так вцепился в него, что полуэльф едва удержался, чтобы не вырваться. — Танис… — с трудом дыша, прохрипел Рейстлин. — Созвездия… — Что — созвездия? — спросил Танис, не на шутку испуганный внезапной бледностью, покрывшей металлически желтое лицо мага, и лихорадочным блеском его глаз. — Что такое? — Их… Нет! — просипел Рейстлин, и новый приступ кашля согнул его в дугу. Карамон обнял его за плечи, ни дать ни взять опасаясь, как бы тщедушный брат не рассыпался на кусочки. Отдышавшись, Рейстлин утер губы ладонью, и Танис увидел на его пальцах темную кровь. — Созвездия, — сказал Рейстлин. — Одно, называемое Владычицей Тьмы, и второе, известное под именем Доблестного Воина… Оба исчезли! Она явилась на Кринн, Танис, и он сошел биться с нею. Самые скверные слухи, которые доходили до нас, подтвердились… Война, смерть, разрушения… — Очередной приступ кашля заставил его умолкнуть. Карамон снова обнял его. — Ну, ну, Рейст, — сказал он, пытаясь успокоить брата. — И что ты так расстраиваешься? Это же только звезды… — Только звезды, — повторил Танис. Голос его прозвучал безжизненно. Стурм снова стал грести, сильными взмахами гоня лодку к противоположному берегу. 6. НОЧЬ В ПЕЩЕРЕ. ТАНИС ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ Холодный ветер все сильней морщил озерную гладь. С севера надвигались тяжелые тучи. Они постепенно закрывали зияющие черные дыры, оставленные упавшими звездами. Пошел дождь. Беглецы нахохлились, прикрываясь плащами. Карамон присоединился к Стурму на веслах. Богатырь все пытался заговорить со Стурмом, но тот не отвечал ему и греб в мрачном молчании, лишь изредка бормоча что то по соламнийски себе в усы. — Стурм! Вон туда, налево, между теми утесами! — окликнул Танис, указывая рукой. Стурм и Карамон гребли, не жалея сил. Завеса дождя то и дело скрывала приметные скалы: был миг, когда друзья всерьез решили, что заблудились в ночи, но потом скалы вновь проглянули впереди. Стурм с Карамоном развернули суденышко, и Танис, выпрыгнув в воду, подтащил его к берегу. Дождь уже не моросил, а лил как из ведра. Мокрые, продрогшие, беглецы выбрались из лодки, причем гнома пришлось нести — на Флинта напал от страха столбняк. Речной Ветер и Карамон спрятали лодку в густых прибрежных кустах, а Танис повел остальных по крутой каменистой тропе к небольшому отверстию, зиявшему на поверхности утеса. |
